Переписывать сказки непросто,
Только в этой сюжет не по мне,
И концовка, ну как-то не остро
Отложилась в моей голове.
В детстве был от нее я в восторге,
И Иванушкин образ любя,
Будто сам на затравленном волке
Я скакал, обнимая тебя…
Но похожесть с годами стиралась —
На царевича я не тянул,
В зеркалах, как назло, отражалась
Волчья шерсть очертанием скул.
И клыкастая сущность все чаще
Проявлялась и нравилась мне,
И казалось, что зверем быть слаще
В этой, Богом забытой, стране…
Я, конечно, добра не чурался
И горячую кровь не хлебал —
Если били, то я огрызался,
Нападали — и я нападал.
И еще мне с годами открылось —
Волк не может ходить под седлом!
От того-то ночами и вылось,
От того-то и билось хвостом…
Это чучело в царском кафтане,
Русым волосом ветер ловя,
В старой сказке, как в цепком капкане
Вместо лошади держит меня!
Но сегодня дышу я иначе —
Между прошлым и будущим в щель
Проскочу я на крыльях удачи,
Я, вообще-то, удачливый зверь!
И царевича к лешему скину —
Отдохни-ка, балда, охолонь…
А девчонку — привычно на спину —
Ты мою Василису не тронь!
Испугается, вцепится в холку,
Ляжет грудью, прижавшись к спине —
Кто же сразу доверится волку…
Что у серого там на уме…
Но ведь сердце мое шерстяное
Тоже может страдать и любить!
И пускай оно, чуточку, злое,
Да и с морды воды же не пить!
Жалко сказки — они понарошку,
Даже если по новой писать,
А хотелось — ладошка в ладошку
С Василисой Прекрасной шагать.
А хотелось… И хватит об этом!
Рассветает… Мечты — на засов!
И не волком — обычным поэтом
Возвращаюсь из сказок и снов…