Слушай, опять среди ночи
отголоски прошедшего дня.
Слушай
сумасшедших и прочих.
Слушай
Евангелие от меня.

Слушай
правду и только правду.
Я не вру, хотя мог бы и врать.
Я вернулся! Ты этому рада?
Значит, стоило
воскресать!

Я вернулся!
Да, я, наверное, пьяный.
Не наверное — так оно и есть.
Слушай…
Это кажется странным,
но я хочу
кое-что тебе спеть.

И не надо звонить в неотложку,
я в себе,
я в своем уме.
Все не так трагично и сложно,
просто пить надо тоже уметь.

Знать — когда
разбивать стаканы,
и почему они так звенят,

Слушай!..
Это кажется странным,
но это Евангелие —
от меня.

Слушай,
Матфея не обманешь,
Лука с Иоанном — не лжецы,
но, то, что было по-настоящему —
не трагедия, голимый цирк.
Передвижное шапито-голгофа,
весь вечер на арене —
Иисус Христос
демонстрирует свой
еврейский профиль,
бородку клинышком и острый нос.

Сам Господь — режиссер-постановщик,
две тысячи лет программу не будут менять.
А я напьюсь,
я стану ближе и проще,
так что
слушай
Евангелие от меня.

Главное —
не прерывай и не смейся,
засмеешься — всему хана.
Я — лауреат конкурса «Лейся-пейся»,
слушай меня,
вся страна.

Может Иисус Назаретянин
Один день напиться и нести чушь,
Выношенную за решеткой годами
И выброшенную,
Как шестерочный куш?

Слушай,
то очень серьезно.
Это серьезней,
чем дым без огня.
Отольются кошкам мышкины слезы,
отольется Евангелие из меня.

И забулькает пеною в унитазе,
и тягучей блевотиной поплывет.
Это — не сто грамм на праздник,
это — по ступенькам на эшафот.

Слушай,
это я среди ночи,
ловлю о двух белых крыльях коня.
Цирроз печени и камни в почках —
это тоже Евангелие от меня.

Слушай,
может быть, я стал хуже?
Может, я расчувствовался на небесах,
но когда я пью с похмелья из лужи,
я вижу там отраженье Христа.
Только губы
почему-то Иудины,
неужто не заметила, когда целовала…
Я пью, как гадина, из посудины,
из половника, и все мало

Двое с наручниками —
это за мной.
Мелкими шажочками семеня
не поможет.
За каждой стеной
пишется Евангелие от меня.