Призвание

О той дороге,
что пройти достойно,
Всем предначертано,
Услышал слишком поздно я…

В этом классическом хайку — японском трёхстишии — нельзя не услышать глубокой скорби о жизни, приведшей в никуда.

Предначертание, призвание — не слишком популярная сегодня тема для размышлений. Современник давно уже привык к «ситуативному мышлению». Сегодня в большой цене умение в мгновение ока решить любую появившуюся проблему. А вот суметь увидеть всю жизнь разом, как на ладони — и начало её, и неизбежный конец — едва ли увеличит доходность предприятия или поможет в продвижении по служебной лестнице.

Да и есть ли оно, это призвание? Разве не каждый человек — кузнец своего счастья? Куют, стучат молотами, пот градом сыпет — да только никак выковать не могут. А может, стоит остановить этот грохочущий механизм по массовому производству счастья — и послушать тишину; быть может, тогда мы услышим чей-то Голос?

Ведь призвание — от глагола «звать». Чей же это голос? Едва ли наш собственный. Бога? А почему — нет? Но вот вопрос: Бог действительно нас куда-то зовёт — или всего лишь Своим перстом выводит линию жизни в камне обстоятельств: хочешь — иди по этой колее; не хочешь — тебя раздавят идущие сзади?

С другой стороны, призвание — значит, приглашение. На которое можно ответить отказом. «Много званных — но мало избранных». Точнее, незваных Богом — нет. Но почему так мало услышавших и последовавших?

Нередко под «призванием» понимают склонность или способность к какому-то виду деятельности, как правило, творческой. «Писать стихи — его призвание!», — поэтому он считает, что имеет право забыть о таких банальных вещах, как супружеская верность или отеческий долг…

Однако среди значений этого слова есть еще одно: призвание — это предназначение, миссия данного человека, определенная не им самим, а свыше.

Христианское Откровение свидетельствует однозначно: Богу от человека не нужно ничего. Потому он и Бог, что ни в чем не нуждается. Призвание человека — это определенное задание, необходимое самому человеку, которое даётся в первый момент его появления в раю. И это задание — точнее, задача — очень проста: быть счастливым самому — и через это сделать ликующим и торжествующим в непрекращающемся празднике бытия всё мироздание.

И где же оно, это счастье? — Оно и везде, и в то же самое время — нигде: «Мы ищем счастия по сторонам, по векам, по статьям, а оное везде и всегда с нами…» — пишет Григорий Саввич Сковорода, самобытный малороссийский мыслитель. «Нет его нигде затем, что оно везде есть. Не ищи его нигде, если не сыщешь везде. Оно преподобное солнечному сиянию, отвори только вход ему в душу твою"[1]. Но дверь души отворяется усмирением хаотических и призрачных желаний и обретением мира душевного. А что такое мир душевный, как не «сродность», следование своей природе, точнее — Божественному замыслу о человеке, тому идеалу, соответствовать которому и было предначертано человеку еще до сотворения мира: «Нужно узнать свою природу, вслушаться в себя, понять, что именно мне, а не кому-нибудь другому; нужно и смело определиться в жизни сообразно истинным влечениям своего духа. Все то для тебя худая пища, что не сродная, хотя бы она и царская"[2]. Именно здесь — в несродности — и видел Сковорода причину всех бед и в каждом человеке, и в обществе. Найди свою призванность, обрети сродную себе стать — и когда оно найдено, всё остальное прилагается.

Удивительное дело: Бог влагает в человека грандиозные способности, но при этом категорически отказывается вторгаться в человеческую жизнь. Христианское откровение изображает Бога совсем не как властного диктатора, требующего безоговорочного подчинения. Вовсе нет! Гораздо ближе образ великодушного Отца, который раскладывает перед своими детьми невероятное количество различных красок, карандашей, цветного пластилина, музыкальных инструментов, конструкторов — бери, что хочешь, к чему сама устремится душа твоя! Но взяв карандаш в руки, не ломай его, а постарайся нарисовать то, что тебя изумило, и нарисовать так, чтобы твой рисунок принес другому радостную улыбку. И Бог никуда не уходит, стоит рядом, чтобы видеть, какие картины получатся у Его детей.

Истинное призвание человека — отыскать Царствие Божие, которое малым семенем лежит в каждом сердце. Только у одного — под грудой житейского хлама, у другого — под вязкой мутью греховной нечистоты, у третьего — испепеляемое зноем зависти и похоти. А ведь именно в нём, в этом малом зерне, посеянном не нами, и сокрыт ключ к нашему счастью.

Блажен, кто понял с колыбели
Свое призванье в жизни сей
И смело шел между зыбей
К пределу избранныя цели;
Кто к ней всегда руководим
Единой мыслью неизменной,
Как Генуэзец, вдохновенный
Гранитным всадником своим