скорая

Однажды, придя на работу, я сразу понял, что сутки обещают быть дерьмовыми. Мы выехали на вызов уже через пять минут после приёма смены. И, вот ведь блядство какакое, не куда-нибудь, а на бескрайние просторы Купчино, хотя доблестная наша подстанция находилась в Автово.
Купчино, это, по общему мнению коллективов всех подстанций Скорой, расположенных на левом берегу, величайшая жопа мира. Там всего одна станция Скорой, которая, естественно, не справляется. Попав туда на вызов, у бригады есть все шансы после окончания получить от диспетчера ещё один «там неподалёку», потом ещё один «тут рядом совсем», потом ещё один, потом опять, потом н**й снова, потом вп**ду бл**ь ещё парочку… ебать по голове всех жителей этой бл**ской деревни с населением в 600 тысяч тяжело больных людей и всего одной станцией Скорой на весь этот караван-сарай.
Короче, часам к пяти вечера, мы с доктором выполняли восьмой или девятый вызов, не имея возможности даже выпить чаю, не говоря уже о том, что бы заехать на подстанцию и чего-нибудь съесть. Мы хотели только одного, чтобы судьба послала нам какого-нибудь мужичка, вмеру пьяного и чуть-чуть побитого.
Тут необходимо пояснить.
Дело в том, что подобная категория граждан в те времена свозилась Скорой помощью во вполне определённое и единственное в городе место — на Пионерскую улицу, дом 16. Страна Пионерия, на жаргоне старых скориози. Так вот, если бы такой вызов получить, то мы прямиком бы повезли нашего пациента в страну Пионерию, а уж оттуда практически всегда дают команду на выдвижение в сторону порта приписки, т. е.на родную станцию, где есть еда и чайник.
Просто центр города хорошо прикрыт Скорой, и местные подстанции вполне справляются с той работой, которая для них есть в окрестностях славной Пионерской улицы.
Но нам давали одних бабок, которые очень редко бывают пьяными и практически никогда не бывают битыми, потому что в основном сидят дома или на лавочке, где судачат и вошкаются в среде себе подобных.
Вообще, бабки-это весьма специфическая категория нашего населения. Я бы даже сказал, что Бабки-это особая форма жизни. Они на заре цивилизации внедрились в виде спор с потоками солнечного ветра единичными особями в человеческое общество, а потом, размножаясь почкованием, расселились по всему миру и скоро захватят господство на планете Земля, постепенно вытесняя с неё коренных обитаталей.
Вобщем, выходим мы из парадняка очередной спасённой бабки, проезжаем метров 100, собираемся отзвониться по рации и сообщить что готовы к очередному вызову, и, о чудо, что мы видим… А видим мы тело, сидящее на скамейке троллейбусной остановки. То, что это наш клиент, стало понятно, когда тело закатило на нас чуть безумные глаза, где был отчётливо виден уровeнь выпитой жидкости, и что-то торжественно запело. С криками «родной ты наш», мы выскакиваем из машины, хватаем «человека в грязном» под руки и с песнями и плясками весело сажаем его в карету.
Осматриваем.
Мужичёк выглядит довольно бомжевато, он изрядно пьян, но… На нём нет ни царапины. Это плохо. Это значит, что везти его надо в ментовку, а не в больницу. А ментовка рядом, в Купчино, а после неё опять дадут вызов в то же Купчино. Короче, полное дерьмо и счастья в жизни нет.
Доктор думал не долго, и через несколько секунд скомандывал:
— «Расширить диагноз!»
— «Есть!», — отозвался я, беря в руки деревянную киянку.
Данный инструмент входит в комплект лечебно-диагностического оборудования практически всех бригад славной службы «03?, как наиболее эффективный и наименее травматичный аргумент в разговоре с буйными телами, которые далеко не редки в работе Скорой.
Клиент получает деревянным молоточком в грязный лобик. В месте соприкосновения молоточка и головы начинает расти небольшой рог.
Цель достигнута!
На борту пациент с диагнозом «Гематома лобной части головы, алкогольное опьянение». Проще говоря — «пьяный-битый».
Мы уже предвкушаем вкусный обед на станции, горячий чай, и может даже, по бутылке пива получится: Остаётся формальность — отзвониться диспетчеру на Центр и доложить.
Док суёт мне трубку от рации со словами:
— Скажи там… этим… что у нас тут того… этого…
Я радостно вызываю диспетчерюгу, предвкушая, как он попытается отправить нас к очередной бабке, а я ему скажу, что мол, х*й тебе на рыло, имеем случайного пациента в машине, требующего срочной госпитализации в спецбольницу.
И у нас происходит такой диалог:
— Говорит 3094, говорит 3094, вызываю диспетчера
— Говорит диспетчер. 3094, вызовов нет, езжайте на станцию, можете обед брать…
Еб*ть! Мой! Лысый! Череп!
Пи**ры синегнойные!
Ну что же это за говно такое, а?!
Теперь, бл*дь, вместо того, что-бы ехать кющать, мы поедем на**й через пробки на Пионерь, и только потом, может быть, на станцию.
Я вдруг понимаю, что не в силах сказать диспетчеру про нашего клиента, и тем самим обречь себя ещё на пару часов голодухи. Как-то само собой вырывается:
— «Вас понял. Следуем на станцию»
Докторилло на меня удивлённо таращится.
Чё, говорит, станцию дали что-ли?
Я лишь киваю в ответ.
И мы оба переводим наши взгляды на тело, лежащее на носилках.
Тело диковато озирается, потирает ушибленное место и что-то удивлённо бормочет.
Взгляд дока на тело, а потом на дверь легко поддаётся расшифровке.
Теперь уже со словами «откуда же ты взялся на нашу голову, пьянь проклятая» мы проделываем обратную процедуру. Обработав гематому йодом и залепив крест-накрест пластырем, мы под ручки довольно резко извлекаем объект из машины и сажаем на прежнее место, откуда 5 минут назад так бесцеремонно выдернули. Благо, остановка абсолютна пуста, а редким прохожим нет до нас никакого дела.
Воровато оглядываясь, срываемся с места и берём курс на родную гавань.
На следующий день я прямо с суток отправился в то же злополучное Купчино, где у меня жила тогдашняя подружка. Поднявшись на нужный этаж, и проторчав у двери минут 30, я решил скоротать ожидание в местном пивняке типа «Мутный Глаз», грязном и дешёвом. Стою потягиваю пивко, покуриваю цигарку. В стороне за соседний столик подруливают два мужичка. Боковым зрением замечаю, что у одного на лбу белеет крест пластыря. Поворачиваю голову и… Ну, короче понятно кого узнаю. Отварачиваюсь скорее в сторону и слышу разговор.
— Мишка, чего это у тебя на лбу-то? Пиз**лей, что-ль, получил?
— Ага, отвечает Мишка, — вчера вечером буквально.
— А где же это так?
— Да… В машине…
— В какой такой машине
— Б**дь, «Скорая Помощь» называется… Гестапо на колёсах… Сидел на остановке, ждал троллейбуса, вдруг подъехала Скорая, два мужика в белых халатах выскочили, затащили в машину, дали пи**ы и отпустили…
Мне становится невыносимо смешно. Я живо представил смятенные чувства человека, который сидел себе, ждал общественный транспорт, вдруг подъезжает Скорая, два молодца выскакивают, хватают тебя по руки и затаскивают к себе в машину. А там они бьют тебя киянкой по голове, протирают место ушиба йодом, залепляют пластырем, а потом так же под руки выводят и сажают дальше ждать троллейбус.
Мотив данного поступка врядли когда-нибудь будет ясен для этого бедного мужичка.