АНАТОЛИЙ ВАССЕРМАН.
Дело, на мой взгляд, не в том, что, несмотря на всю десталинизацию, имя Сталина по-прежнему популярно и его идеями по-прежнему руководствуются. А дело в том, что сама по себе десталинизация порождена очевидным провалом попыток ввести политику, противоположную сталинской. Именно то, что эта политика явным и очевидным образом провалилась, с одной стороны, доказывает правильность действий Сталина, а с другой стороны, вынуждает усиливать рассказы о десталинизации, чтобы хоть таким образом оправдать свои собственные провалы.

В позднесоветское время была популярна шутка, что Николай Романов не смог запасти всего стране на шестьдесят лет советской власти.

Так вот сейчас впору говорить, что Сталин не смог запасти всего на 60 лет послесталинской власти. В дальнейшем мы развивались по разумению других руководителей. К сожалению, это разумение оказалось далеко не всегда разумным. И сейчас провалы этих неразумных правителей пытаются свалить на человека, который как раз и пытался сделать власть разумной.

Исходя из всего этого полагаю, что о Сталине не забудут, по меньшей мере, до тех пор, пока следующее поколение руководителей не сможет действовать лучше Сталина. Как раз этому поколению руководителей будет совершенно незачем обвинять Сталина, будет совершенно незачем клеветать на Сталина, будет совершенно незачем делать вид, что Сталин был хуже всех.

МИХАИЛ ДЕЛЯГИН.
Уже во время войны помощник Рузвельта спросил Сталина о коллективизации. Сталин посмотрел и сказал: «Это длилось четыре года, и это было ужасно». Так сказал человек, который свои слова отмерял вообще крайне скупо. Я не хочу сказать, что Сталин был хорош. Но это был человек, который в той ситуации избежал уничтожения российской цивилизации. Неимоверной ценой, большой кровью, чудовищными ошибками. Но его ненавидят люто не за то, что он пролил реки крови. Его ненавидят не за насилие, не за террор, не за разрушения как таковые.

Либералы ненавидят Сталина за то, что он Советский Союз противопоставил Западу. И позволил Советскому Союзу выжить. И что его насилие, его террор, его разрушения были направлены против представителей либерального, западного проекта. Спросите их про октябрь 1993 года — и вы увидите, что кровь крови рознь, то террор террору рознь, что во имя «демократии» допустимо и лгать, и убивать, и грабить.

Квинтэссенция претензий к Сталину — то, что говорили в очередях за пивом конца 80-х годов ветеранам войны: «Если бы не ты, дед, мы бы сейчас баварское пили». Мы сейчас пьем баварское. И не только. Лучшие вина и виски пьем устами лучших представителей своей страны. Только их что-то очень мало — менее 3% от общего населения. А все остальные живут в большой неопределенности и в большом страхе за свою судьбу и судьбу своих детей. Вина Сталина перед нашими либералами сродни вине Достоевского. Чубайс, сдержанный человек, корректный, с очень холодной головой.

Единственный раз, когда он впал в неистовство, не касаясь собственно политической борьбы, это когда его спросили про Достоевского. Он сказал: «Он, безусловно, гений, но я готов разорвать его на куски». Не только потому, что Достоевский задолго до появления Чубайсов, Гайдаров и прочих Подрабинеков, раскрыл сущность либерализма, его ненависть к России. Но еще и потому, что Достоевский — это воплощенное стремление к справедливости в искусстве. И Сталин — воплощенное стремление к справедливости в политике. Ничего более жестокого, чем стремление к справедливости, в природе не существует. Но это то, что абсолютно необходимо.