для тебя святое вынес из души,
Настолько — самому она теперь чужая…
Возможно, Бог за это наказать решил.
А Он наказывает, разума лишая.

Вот и заставил верить в то, что плеть любви
Перешибет когда-то равнодушный обух…
Но ты в двухместном, за окном весенний вид…
Я — в одиночке с вечным видом на сугробы.

Я думал, что моя любовь так горяча —
Твои сомнения не могут не растаять.
Но вот капелью с их дамоклова меча
Вдолбилась в голову мне истина простая.

«Ты не моя»

Душа такая вещь в себе,
Что жизнь снаружи — иллюзорность напускная.
Компьютер мозга не ахти как пресс-папье.
И я подспудное все чаще вспоминаю.

3 слова — будто 3 осины: «я не твой».
Не получается быть хладнокровной тварью —
Дрожи, как лист-Иуда перед трын-травой.
Насколько выбор прост, настолько же коварен.

А весь комизм моей зависимости в том,
Что жизнь — трагедия «Чужой, еще чужее».
Ты не поешься лебединой — но никто
Не станет слушать и забытой серой шеи.

Таких, как ты, нельзя обнять одной рукой.
Таких, как ты, на полдуши в себя не впустишь.
Где ты прошла, цветут жасмины и левкой.
А остальная жизнь — заснеженная пустошь.

Такими разума лишают небеса,
Чтоб не прогнуться под всеобщее безверье.
Бог слишком строго мне твоим быть наказал.
Я начал верить — разум мне вернул теперь Он.

А я шепчу «люблю» на языке цветов,
Пусть мир сереет, увядает, голос глуше…
Неважно это — я не каяться готов,
Что вопреки всему и вся любви послушен.

Я знаю, Солнышко, меня не любишь ты…
Но все равно душа вокруг тебя готова
Кружиться…
Вдруг растают снежные бинты.
Под ними мой последний безнадежный довод.