Микеланджело Буонарроти и Виттория Колонна
Пламенной музой Микеланджело стала Виттория Колонна, родившаяся в одной из самых могущественных семей Италии. Она была помолвлена с неаполитанцем Ферраре Франческо д’Авалос, маркизом Пескарским, когда жениху и невесте было по четыре года. В девятнадцать их повенчали — свадьба, состоявшаяся в Искии, была очень пышной. Медовый месяц оказался кратким, ибо маркизу, как военачальнику, служившему императору Священной Римской империи Максимилиану, пришлось тотчас же отправиться на войну. За шестнадцать лет своего замужества Виттория редко видела мужа. В 1512 году он был ранен в битве за Равенну. Виттория выходила его, вернув к жизни, но он опять уехал к войскам и через тринадцать лет пал в битве под Павией, в Ломбардии. Виттория провела долгие годы в одиночестве, усердно изучая греческий и латинский языки, и стала одной из самых ученых женщин в Италии. После гибели мужа она хотела постричься в монахини, но папа Клемент запретил ей это. Последние десять лет она помогала бедным, вкладывала много средств в строительство женских монастырей, давая возможность стать монахинями многим и многим девушкам, лишенным приданого, а значит, и надежды на замужество. Стихотворения Виттории были значительным событием тех лет.
При встрече с Витторией Колонной Микеланджело был очень удивлен. По рассказам «о печалях и лишениях маркизы, о ее святости, он ожидал увидеть пожилую матрону в черном одеянии, со следами пережитой трагедии на лице. А сейчас он смотрел в яркие и глубокие зеленые глаза самой красивой женщины, какую он когда-либо встречал. У нее был нежный румянец на щеках, полные, приятно раскрывшиеся в разговоре губы, вся она словно бы дышала юной увлеченностью и любовью к жизни. Несмотря на сдержанную царственность манер, в ней не чувствовалось высокомерия… Отвести от маркизы глаз Микеланджело не мог. Ее красота была как полуденное солнце, которое и наполняло сад светом, и в то же время слепило.
Голос у Виттории Колонны был звучный, грудной.
— Я приветствую нас, Микеланджело Буонарроти, как старого друга, ибо ваши работы беседуют со мною вот уже много лет, — сказала она.
— Значит, мои работы куда более счастливы, чем я сам, маркиза
Всю эту ночь перед Микеланджело сияло лицо Виттории Колонны. На следующий день он посвятил ей строки своих стихов:
О, как постигнуть меру красоты,
Когда ты очарован красотою!
Она ль так совершенна? Иль порою
В тебе самом живут ее черты?
Прошло две недели, прежде чем он дождался приглашения. За это время в сознании Микеланджело скульптурная красота Виттории — формы ее тела, ее сильное, но нежное лицо каким-то образом слились с мраморным изваянием Ночи в часовне Медичи.
В то время как в Италии царила борьба между религиозными партиями, Виттория и Микеланджело несли свет своими путями: он — через искусство, расписывая капеллы и соборы, она — через религию, создав кружок вольнодумцев, которые стремились реформировать церковь извне. Как приверженцам новых идей им угрожала опасность от Джованни Пьетро Караффы — религиозного фанатика, прилагавшего все усилия к тому, чтобы ввести в Италии инквизицию и истребить всех еретиков, вольнодумцев, инакомыслящих, но ни Виттория Колонна, ни Микеланджело Буонарроти не изменили своих взглядов.
Расписывая Сикстинскую капеллу, в образе Девы Марии Микеланджело слил, сплавил образ собственной матери и Виттории Колонны.
Когда Микеланджело работал над фреской «Страшный Суд», над Витторией нависла опасность изгнания. Влиятельнейшая и одареннейшая женщина Рима, поэтесса, стихи которой ценил великий Ариосто, святая женщина, почитаемая самим папой, близкий друг императора Карла Пятого, принадлежавшая по крови к богатейшему роду Колонна и к роду д’Авалос по браку, она была теперь под угрозой изгнания: этого добивался кардинал Караффа.
Вечером Микеланджело пришел проститься с нею. Виттория сказала, что едет в Витербло в монастырь Святой Катерины. Это была их последняя встреча, и предстоящее расставание очень опечалило Мастера.