Новый Год я в гостях встречала. Ага, со своим ходила, нас Звонарёвы пригласили. Приходите, говорят, в карнавальных костюмах, смешно будет. Ну, думаю, смешно так смешно…
И ведь чуяло сердце, не хотелось идти, А тут ещё мой себе палец на руке сломал — лампочку в гирлянду вкручивал. Теперь дома — военно-полевой госпиталь: таблетки пьёт, воду кипятит, каждые два часа температуру измеряет, температурный график на обоях рисует, от всех контактов отказывается. Ну, куда с таким инвалидом?
Сначала решила отказаться, а потом думаю — да гори оно всё. Пойду. Назло Любке пойду. Посмотрю, как она на моего вешаться будет, когда у него на контакты табу… Костюм Золушки у соседки одолжила, правда, на три размера меньше. Соседка посмотрела и говорит: «Давай тебя в корсет затянем».
Стали затягивать: соседка сзади шнуровку тянет, я за батарею держусь. Чувствую, сил у неё не хватает. Позвали её мужа — мой же на инвалидности. Тянут вдвоём. Чувствую, корсет затягивается, но то, что должно было уйти внутрь, почему-то вываливается вниз. Я воздуха в грудь набираю… Сосед всё это подобрать старается и назад под корсет засунуть, я его по рукам бью, соседка по морде.
Кое-как снизу подобрали, но теперь всё наверх попёрло. Сосед говорит: «А ничего получилось!» Мой в это время пульс измерял. Глянула на себя — и правда ничего… Бюст на четыре размера сразу увеличился. Любка от зависти сдохнет! Соседка говорит: «Тебе подтяжку не мешало бы сделать. А то ширина лица теперь не соответствует ширине талии. Сейчас, говорит, Вадику позвоню, племяннику. Он на стилиста учится, что-нибудь придумает».
Пришёл Вадик. Посмотрел — сделаем, говорит. Взял мои щёки и за уши куда-то стал заводить… Заводит и специальным скотчем всё это за ушами приклеивает… Заводит и приклеивает… Глянула я на себя в зеркало: мама дорогая!.. щёк нет, на лице — один рот… Соседка причитает: «Ну, надо же! Бабы за такое бешеные деньги отдают, операции делают, а тут — за полчаса полная пластика!» Вадик говорит: «Скотч крепкий, один вечер выдержит, только рот не открывайте. Разговаривать и есть нельзя». Думаю — жалко, конечно, но ради Любкиной офигевшей физиономии я и не такое вытерплю! И мой тоже обрадовался — как же, всю новогоднюю ночь молчать буду! Соседка и ему кожаную куртку одолжила, говорит: «Будешь чекистом, раненым в боях за советскую власть, это теперь модно, тем более, что палец сломан». Я ему ещё лоб перебинтовала для верности, и пошли.
Пришли к Звонарёвым. Гостей полон дом, ёлка до потолка, дым коромыслом! Любка в костюме Кармен, как моего увидела — давай глазки строить, хвостом крутить. Думаю, ну погоди, зараза, я ведь не навсегда замолчала. И, главное, что обидно — на меня даже не посмотрела. Время к двенадцати, сели за стол. А на столе — чего только нет, и, главное, всё бесплатно. Смотрю, мой за рюмкой тянется. Хотела по рукам ему дать — боюсь, корсет развяжется. Рот открывать нельзя — скотч отклеится. Толкаю его ногой — не реагирует, гад. В это время хозяин начинает говорить тост. По телевизору куранты бьют, все выпивают, а я сижу, как дура — ни выпить, ни закусить. Любка вокруг моего уже второй круг нарезает. Чувствую — есть хочется… Скотч за ушами тянет, корсет жмёт, мой чекист уже третью опрокидывает. И зачем, думаю, я эту подтяжку сделала? Тут один мужичок в костюме Деда Мороза подходит и меня на танец приглашает — хлипенький такой, на голову меня ниже… Ну, думаю, не ела, не пила, так хоть потанцую, что ему, корсету будет? Танцуем, а я всё переживаю — чем там мой за столом без меня занимается? Хочу голову повернуть — скотч за ушами трещит. Корпусом маневрирую — шнуровка натягивается… А мужик меня всё спиной к столу ведёт. Взяла я его под мышки и на сто восемьдесят повернула, сама лицом к столу встала… Только встала — чувствую, внизу шнуровка треснула. И всё, что было под корсетом спрятано, так медленно, как тесто, начинает наружу выползать. А мой в это время уже палец забинтованный оттопырил и с Любкой танцует! Та ему на ухо что-то шепчет, хихикает, конфетти на повязку так эротично сыплет… а у него рожа лоснится, как у кота… Я ему глаза страшные делаю, кулак показываю, на ноги при встрече наступаю — как будто не замечает, гад! Рукам волю боюсь дать — и так снизу всё лезет, бюст на глазах сдувается, скотч за ушами отклеивается, платье по швам трещит. И трезвая, как назло!
А Любка так ехидно и говорит: «Знала, мол, что после двенадцати Золушки из принцесс в кухарок превращаются, но чтобы в таких жирных…» А у самой на причёске сбоку красная розочка приколота — Кармен хренова… И так мне обидно стало! Это за что же я такие муки на себя принимаю?! Ну, думаю, терять мне уже нечего, корсет лопнул, скотч отклеился — щёки и весь остальной реквизит на место вернулись. Взяла я её за эту розочку вместе с причёской, за пазуху фужер шампанского вылила, а на закуску тарелкой холодца в рожу засветила. Что тут началось… Любка в крик… Бабы в крик… Мужики от греха подальше попрятались… Эта зараза в меня тарелку с колбасой запустила — я одной рукой отмахиваюсь, другой колбасу в рот запихиваю… чувствую, сейчас выгонят, а я так и не поевши.
Хозяин нас разнять попытался — не успел увернуться от оливье… Хозяйка у меня тарелки из рук вырывает… Любка из-за ёлки выглядывает, рожи строит… Дед Мороз, что со мной танцевал, под стол залез и оттуда мне котлеты, как гранаты подаёт! Мой чекист здоровой рукой эти котлеты на лету перехватывает — и в рот. На восьмой котлете пришёл участковый: в колпаке Санта-Клауса, мишура на дубинке… Любка, как увидела, давай прихорашиваться, хозяйка битые тарелки показывает, хозяин за стол пытается усадить… Участковый говорит: «Всем оставаться на своих местах…» — и пошёл ёлку допрашивать. Ну, думаю, пока не опомнились, нужно отползать… Своего — на закорки, кричу: «Пропустите с раненым!» — и к выходу… Раненый «Варяга» поёт, пальцем перебинтованным дирижирует. Притащила я его домой, подзатыльник дала и на словах ещё пару фраз сказала. Он с сегодняшнего дня с вывихом ноги на больничном. Сижу теперь и думаю… Это что ж получается, как встретила Новый Год, так его и проведу — в корсет затянутая, скотчем заклеенная, трезвая и голодная?.. Нет, бабы, если на следующий Новый Год нас ещё куда-нибудь пригласят, я в костюме Снеговика пойду. Талия не нужна, целлюлита не видать, ешь-пей, сколько влезет, и порвётся — не жалко, если, как обычно, всё дракой закончится…