Небо влечет зашифрованным тучами именем —
Странным названьем неведомых мне высот…
Руны рисуя на окнах голодным инеем,
В страшном признании свой открывает рот.
Белых сугробов заученность кутаться в истину,
Как в паутину названий и бренности слов,
Снова зовет сюрреальностью, зимнею мистикой,
Именем Бога, что есть изначально — ЛЮБОВЬ.
Солью слезы обозначится траурность принципов.
Холод морозных, безумно — бессонных ночей
Ляжет узором в графически правильных листиках,
СкрЕпленных правдой сгоревших от страсти свечей.
Я открываю в движеньи застывшие шторности
Бывших и нынешних, будущих псевдоимен —
Мир же, отбросив ненужные больше условности,
Мне улыбнется, сказав, что я снова влюблен…