Пью с утра крепкий кофе и чаще пишу стихи.
У подножья зимы превратила себя в волчицу,
одинока без стаи, и ступни ее тихи,
и не спит от того, что ночами ей кто-то сниться.

Я всегда удивлялась коротким мужским слогам,
и когда-то пыталась писать не по-женски прозу.
А сейчас от стихов стала старше не по годам,
и узнала: у зверя не волчьи, а бабьи слезы.

У волчицы под утро одышка и взгляд тяжелый.
Лед — стеклом от ударов — по лапам скользит невольно.
Сквозь пропитаны кровью соцветья стальных магнолий.
То, что волки не плачут — не значит, что им не больно.

Та женщина, которая ушла,
Не будет беспокоить вас звонками
И баловать в субботу пирожками,
Рассказывать, что ночью не спала…
Ей будет абсолютно всё равно,
Что ни одной с рыбалки смс-ки…
Что удочки стары, порвались лески,
А рыбы в речке спрятались на дно…

Та женщина, которая ушла,
Не будет вспоминать объятья ваши
И станет на одну потерю старше,
Но у неё, как прежде, два крыла…
Ручьём не льются слёзы по щекам
… показать весь текст …

/заметка в газете/:

«Утеряна Женщина.
Возраста точного нет.
По паспорту — сорок, в душе ей, наверное, двадцать.
В изящных руках — театральный измятый билет.
Утеряна ранней весною у дома семнадцать.
Особых примет не назвать — только осень в лице.
Завивка скрывает прекрасную спину от зыска.
Утеряна Женщина с привкусом кофе-гляссе.
Скажите во все отделения частного сыска!
Утеряна Женщина с блеском бальзаковских лет,
со взглядом осенним под запах дурманящей сливы.
В изящных руках — театральный измятый билет.
… показать весь текст …