Что ты, парень, в общественном транспорте морду воротишь
Да, небрит я, и запах отнюдь не французских духов
Что лицо свое белое ты на меня косоротишь?
И брезгливо глядишь в мою сторону из-под очков?
Слушай, ты, успокойся,
я выйду на той остановке
И меня не увидишь ты больше уже никогда
Запах дыма и крови моей обгорелой штормовки из вагона трамвая с собой унесу навсегда
А ты знаешь, холёный, где был я на этой неделе?
Ты, наверное, слышал, что снова горела тайга
Через час после вызова мы в вертолете летели
И глядели в огонь,
как солдаты глядят на врага
Как горит парашют, ты, холёный, конечно, не видел
В преисподню не каждый нормальный захочет идти
Но мы любим тайгу, мы тайгу никогда не обидим
К ней, как ангелы с неба на помощь готовы придти
Я же просто спасатель, я пришел из огня, потому группа крови на груди у меня.
Помню, факелом вспыхнул Ванюха, дружок мой сердешный
Помню, маску сорвал я, чтоб друга скорей потушить
А потом долго корчился сам, будто проклятый грешник
Задыхался в дыму, матеря белый свет от души
Наши взрывы тайге причинили большие увечья
Но уперся огонь в наши просеки, и не прошел
Но своим языком он Ванюху-дружка покалечил, и попал мой Иван не к жене, а к хирургу на стол
Он теперь в тишине прокварцованных реанимаций
продолжает бороться с пожаром в бредовом дыму
И несут передачи ему опаленные братцы
Только те передачи пока что ему ни к чему
Так что, знаешь, не надо смотреть на меня, как на падаль. Я такой же живой, только кожа на роже грубей.
Остановка моя, видно, к выходу двигаться надо. Не серчай на меня, если, вдруг, нагрубил я тебе
Я ведь просто спасатель, я пришел из огня,
оттого группа крови на груди у меня…