«Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» —
Такой вопрос я каждый вечер слышу.
Его мне задает мой муж законный,
Отелло, — и при этом часто дышит.

Не знаю, что за горе его сушит,
Но вот уж месяц и четыре дня
Его какая-то всё жаба душит,
А он душить пытается меня.

Набросится, вот так вот горло сдавит,
Сожмёт вот в этом месте вот так вот…
Потом меня, конечно, отпускает,
Когда его отпустит самого.

Уж сколько раз ему я говорила,
Когда от ярости он был весь красным,
Что ревновать с его гипертонией
Не просто вредно — даже и опасно!

Ревнует он меня ко всем подряд,
Вплоть до столбов и уличных прохожих.
Ему там про меня наговорят,
А он весь день со злющей ходит рожей.

Я не давала повода ему!
(Другим я, кстати, тоже не давала
Без повода… Но знать вам ни к чему
Всех, бывших у меня под одеялом.)

Я вообще-то честная жена!
Веду себя я скромно и примерно.
Измены ж — это не моя вина,
Скорее уж беда моя — ведь верно?

Я влюбчива на редкость, что сказать?..
Но я способна также на отказ:
За правило взяла я отказать
Любому — каждый двадцать пятый раз.

А муж мой всё ревнует! И притом
Стал изощрённей ревновать как будто:
Он выдумал какой-то там платок,
Что вроде подарила я кому-то…

Из-за платка скандалил он пол-ночи!
От его рыка стены сотрясались,
А я сидела на кровати молча
И за его здоровье опасалась.

Уж случай был: он как-то сгоряча
Без чувств свалился — еле подхватили,
Водой отлили, вызвали врача,
И врач тогда сказал: «Стенокардия».

А он готов хоть до утра кричать,
Махать руками, бегая по спальне…
Ну право же, давай ложиться спать,
Мой милый! Я сегодня так устала!

Ну вот опять ты начал задыхаться…
Да, изменила я — но тем не менее
Тебе, мой милый, вредно волноваться
С твоим весьма повышенным давлением!