10 декабря исполнилось 130 лет, как у одесского провизора польского происхождения Януария Вышинского родился сын Анджей. Он стал одной из самых страшных и загадочных фигур в советской истории. Блестящий преподаватель и беспощадный прокурор, деспотичный начальник и подобострастно-угодливый подчиненный. Правда, начальников у Вышинского было немного. Разве что Сталин и Молотов…

Камерная дружба

Товарищ Сталин граждан поляков не жаловал. Даже к Дзержинскому относился без особого пиетета. Но вот Вышинский все время был на плаву, несмотря на явные огрехи: принадлежность к партии меньшевиков и — о ужас! — подписание в 1917 году приказа о розыске и аресте Ленина как немецкого шпиона. Но все это ему прощалось, и на то была веская причина.

В 1908 году за участие в революционных событиях Вышинский попал в Баиловскую тюрьму, где сидел в одной камере с простым таким парнем по имени Иосиф Джугашвили… Да-да — тот самый…

К моменту прихода Сталина к власти Вышинский был знаком с ним почти два десятка лет. И в 1923 году скромный преподаватель МГУ становится и профессором, и прокурором в уголовно-следственной коллегии Верховного суда. С тех пор его жизнь идет странными полосами. До 1925 года он выступает в качестве гос-обвинителя на ряде громких судебных процессов, а потом вдруг уходит в ректоры МГУ. Три года руководит вузом, читает лекции, а потом (снова три года) становится обвинителем на политических процессах («Шахтинское дело» и «Процесс промпартии»). А потом снова в тень — в Наркомат просвещения.

И так бы он служил то профессором, то штатным государственным обвинителем, если бы не «большой террор» второй половины 30-х. Именно тогда Сталину понадобился человек абсолютно беспринципный, но юридически грамотный, умеющий эмоционально выступать и подавляющий обвиняемых своим напором, наглостью и даже грубостью…

За вечер — тысяча расстрелов

В 1931 году «командировка» Вышинского в прокуратуру затянулась, он стал прокурором РСФСР. А через четыре года возглавил союзную прокуратуру.

1935 — 1937 годы — самые кровавые в биографии Вышинского. Это время «двоек», когда нарком внутренних дел и генпрокурор отправляли людей на расстрел, руководствуясь лишь справками с анкетными данными арестованного и краткой сутью обвинения. После подписания списка Ежовым и Вышинским приговоры приводились в исполнение немедленно.

10 января 1938 года «двойка» рассмотрела списки на 1667 человек, 14 января — на 1569, 15 января — 1884, 21 января — на 2164 человека…

Но истинным звездным часом юриста стал Нюрнбергский процесс…

Взлет и падение

4 марта 1949 года бывший генпрокурор и замминистра иностранных дел становится руководителем советской службы внешней разведки. А затем меняет Молотова на посту министра иностранных дел. Рьяно берется за работу: наводит мосты с Китаем, дипломатическое обеспечение начавшейся в 1950 году корейской войны, борьба против создания НАТО…

Смерть Сталина перечеркнула все планы Вышинского. Уже на следующий день, 6 марта 1953 года, Молотов вернулся на пост министра. Андрей Януарьевич стал первым замминистра и был отправлен ждать своей участи в Соединенные Штаты Америки — постоянным представителем СССР в ООН. Его юридическая подкованность, знание языков и приобретенный опыт дипломатической работы могли пригодиться там…

В Нью-Йорке Вышинский встретил известие об аресте и расстреле Берии, а также о создании комиссии по пересмотру дел осужденных за «контрреволюционные преступления» (4 мая 1954 г.). Он прекрасно понимал, что через месяц-два доберутся и до него — именно он подписывал документы, по которым расстреливали десятки тысяч людей. И когда в октябре 1954 года председатель Совета Министров СССР Георгий Маленков впервые вызвал его в Москву, он отказался от поездки, сказавшись больным.

Второй вызов был в начале ноября, и у Вышинского были самые серьезные основания считать, что это «приглашение на казнь»…

Смерть на завтрак

А вот дальше сведения о последних днях Андрея Януарьевича разнятся. По официальной версии, 22 ноября 1954 года за завтраком его настиг сердечный приступ.

Но на официальном сайте Генпрокуратуры Р Ф в разделе «История в лицах» относительно Вышинского есть пометка: «В 1954 г. покончил с собой».

Еще одна версия опубликована в нью-йоркской «Русской мысли» в 1956 году. Ссылаясь на попавшие в редакцию сведения из ЦРУ, газета сообщала, что 19 ноября 1954 года в Нью-Йорк прибыл дипкурьер из Москвы. А 22 ноября в 9.15 утра (то есть с небывалой для дипломатов оперативностью) советская делегация в ООН сообщила о смерти Вышинского. Причем ее констатировал официальный врач советской делегации доктор Алексей Коссов.

ЦРУ, используя полицию, попыталось вмешаться, чтобы осмотреть труп, ссылаясь на то, что у советского врача не имелось практики в штате Нью-Йорк и его заключение не могло быть принято.

В ответ на это советская делегация наняла специальный самолет. Уже утром 23 ноября борт вылетел в Москву, «…увозя с собой тело Вышинского, д-ра Алексея Коссова и „дипломатического курьера“, три дня назад прибывшего из Москвы. С тех пор никто больше не слышал о докторе Алексее Коссове», писала газета.

Версия, конечно, интересная: был разгар холодной войны, и отечественные спецслужбы широко использовали различные тайные методы устранения неугодных…

Мог ли Вышинский, отказывавшийся возвращаться в СССР, быть опасным для руководства страны? Естественно! Информация, которой он обладал, могла быть ценнейшим источником данных о «большом терроре» и участии в нем нынешних руководителей СССР, о тайной дипломатии и действиях советской разведки, которую он пусть недолго, но возглавлял (а перебежчика такого уровня никогда не было в истории спецслужб). И если у советского правительства возникло хотя бы малейшее подозрение в том, что Вышинский не возвращается в СССР, чтобы остаться в Штатах, он подлежал немедленному устранению…