Я носил бы тебя на руках.
Земля сильно погрязла в грехах,
Нет для ангелов места на ней,
Непорочных и чистых людей.
Можно втуне мечтать сотни лет,
Отыскать красоты раритет.
Я сквозь давящий сумрак и хлад
Только раз встретил огненный взгляд.
Я писал бы иконы с тебя,
Всё дурное в душе истребя,
Чтобы лик был всегда предо мною,
Озарённый горящей свечою.
Как бы ты ни была далека,
Под лампадой, коптящей слегка,
Размножающей тихие тени,
Преклоня пред иконой колени,
Я б молился, богиня моя,
Мыслей сладостных ход не тая.
Еле видным движением губ,
Чтобы, дрогнув, не стал голос груб,
Я шептал бы святые слова.
Проронить их никак голова
Не осмелится в жизни обычной,
Суетливой, смешной, горемычной.
Я хотел бы стать преданной тенью,
Раствориться, отдаться служенью,
Незаметно всегда быть с тобой,
Наслаждаясь прелестной игрой
Алых щёк, взмахом быстрым ресниц,
Взглядом — песней воркующих птиц,
Звёздной пылью арабских ночей,
Бьющей из сливооких очей.
Любовался, ласкал, обнимал,
Ежедневно в тиши целовал,
Стал бы тенью, игрушкой послушной,
Чтоб не видеть в тоске, равнодушной.
Пусть улыбка, которой милей
В целом свете не сыщешь, сильней
Разжигала огонь дивных глаз,
Полыхающих словно алмаз.