Путь долгий, что пришёл к концу, уж, благо, завершён…
С тем обратился к мудрецу, кто к старцу долго шёл.
«Одну лишь истину узнать у мудреца,
Что мучает вопросом без конца —
Проделан путь, дабы найти ответ.
Хочу услышать я в твоём ответе —
Чего же отвратительнее нет,
На этом, нашем, не безгрешном, свете?»
Из уст само вдруг полилось невольно,
Уверенно и… далеко не робко,
Едва услышал на вопрос паломник,
Нежданное от старца, кратко: «Кто ты?»
«Дорон я… знаменитый счетовод!»
«Подумай, прежде, чем откроешь рот.
Дорон — „подарок“ — говорит иврит!
Мне имя, ни о чём не говорит.
И до профессии твоей мне дела нет,
Скажи лишь, кто ты, будет и ответ!»
Задумался, однако, счетовод:
«Мне не понять, пожалуй, мудрецов.
Пошто разносит слух о них народ?!»
Воскликнул: «Человек, в конце концов!»
«На слух, биологический твой вид,
Всё также, ни о чём не говорит!»
«Хоть не был дан прямой ответ,
Но понял я секрет в ответе!
Что отвратительнее нет,
На этом, не безгрешном свете,
Когда не знаешь, кто ты есть?
Хвала тебе, мудрец, и Честь!
Но на прощание скажи,
Мои, пусть знают, дети,
Коль мудро эту жизнь прожил
И бескорыстно всем служил,
Кто ты, на этом свете?"
Молчать в ответ седым усам
И бороде, негоже,
А посему мудрец сказал:
«Я, милостью, раб Божий!»