Тебя я вижу. Дикий. Похудевший.
Небритый.
Грустный, как больной щенок.
«Но в мире нет незаменимых женщин!» —
Ты мне кричал.
Так что ж ты одинок?
Ты где-то там, на чувств периферии,
Такой чужой, мой бывший господин,
Виновник слез, любовной эйфории,
Забытый, брошенный — на лестнице — один.
Ты уничтожен, свергнут и развенчан,
Затравлен, загнан, выставлен за дверь.
«Но в мире нет незаменимых женщин!» —
Ты мне кричал.
Что ж ты молчишь теперь?
Стоишь, ссутулившись от груза дней прошедших,
От груза беспощадно-жутких слов.
«Но в мире нет незаменимых женщин!» —
Ты мне кричал беспомощно и зло.
Ты уходил, оставшись непрощенным,
Посмеешь ли сейчас ты мне соврать:
А сколько раз твой голос телефонный
Молчал,
Боясь невольно задрожать?
А сколько раз, забыв про все на свете,
Ты обходил привычный наш маршрут?
Как обо лжи не знающие дети,
Глаза твои сейчас, увы, не лгут, —
И боль твоя сквозит изо всех трещин
Твоей души, изрешеченной вдрызг.
«Но в мире нет незаменимых женщин,
А ты была всего лишь мой каприз!»
Стоишь и смотришь тихим долгим взглядом,
Такой печальный, мудрый, неземной,
Захваченный опять подъездным адом,
Любимый мой.
И непрощенный мой,
Тебя я вижу.
Дикий.
Похудевший.
В твоих глазах опять читаю я:
«Но в мире нет незаменимых женщин!
Но в мире нет незаменимых женщин!..
Но в мире нет незаменимых женщин…
Кроме тебя,
Любимая моя!»