Утро. На свежевымытый песок ложится тень,
Может, и для меня настал последний в жизни день,
Долго, я на арену выходил, под крик толпы,
Знаю, что, скоро, сгину в окровавленной пыли.
Вот взошёл на трон всесильный бог,
В окруженье стражи и рабов,
Шлёт тебе поклон безродный гладиатор,
О, великий римский император.
Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя.
Цезарь! Как переменчива жестокая судьба.
Скоро, мне предстоит кровавый, смертный бой,
О, Цезарь! Тебе решать, останусь ли живой.
Битва, и стал песок арены скользкий от крови,
Рядом, рвут чью — то плоть прирученные львы,
Громом орёт толпа, перекрывая смертный вой,
Душно, и бесконечен, словно мир, последний бой.
Но, до мелких жизней, дела нет,
Тем, кто покорил почти весь свет,
В окруженье прихвостней сидишь,
О, Цезарь, я прошу, меня услышь.
Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя.
Цезарь! Как переменчива жестокая судьба.
Скоро, мне предстоит кровавый, смертный бой,
О, Цезарь! Тебе решать, останусь ли живой.
Силы меня покинули, и я лежу в крови,
Слышу, лишь только, громкий вой толпы,
Знаю, что занесён над головой моей клинок,
Цезарь, надеюсь, будешь ты, со мною, не жесток.
И, поднялся с трона римский царь,
И кричит толпа: «Судьбу решай! "
Поднята рука, и, вот, судьбы каприз,
Замерший, на мгновенье, палец, опустился вниз.
Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя.
Цезарь! Как переменчива жестокая судьба.
Что же, мой путь окончен был твоей рукой,
О, Цезарь! Я больше не вернусь домой!