Расслабся, детка — это жизнь…

Снова улицы мертвого города,
Лабиринтами слов несказанных.
Словно небо ногтями вспорото,
Словно тучи узлами связаны.
По асфальту стекая мыслями
В катакомбы цивилизации
Мы играем с чужими жизнями
От рождения до кремации.
Мы играем с чужими чувствами,
Иногда попадая в терции.
Тешим каменный разум искусствами,
Добавляя по вкусу специи.
Прикрываем нутро убогое
Фраз избитых сырой рогожею.
Быть как все
Иль хотя б как многие,
Чтоб не чувствовать яд под кожею.
Половым созреванием вечности,
Как герои дешевых комиксов,
Порадаясь своей беспечности,
Тонем в затхлом болоте комплексов.
Слишком скучные долгие проводы,
Не придумывающиеся поводы,
Не стыкующиеся доводы.
По руке оголенным проводом,
По душе нестерпимым холодом,
По вискам неподъемным молотом,
Босиком по мечтам расколотым,
Передавленным,
Перемолотым.
Слишком трудно свыкнуться с точками,
Где-то меж этажей зависли мы,
Между ребер стальной заточкою,
Между строк нерожденными мыслями.
Долгой ночью не спиться,
Холодно.
Подворотьями,
Переулками,
В грязных дебрях мертвого города,
Отдаваясь шагами гулкими.
Убегая от неизбежности,
Не оглядываясь обратно,
Неполученную дозу нежности
Смерть разделит с тобой приватно.
Снова улицы мертвого города…
Запах смерти,
Запах бессилия,
Запах зависти,
Запах голода,
Запах крови,
Запах насилия.
Наслаждаясь,
Пока мы молоды,
Анимацией чувств резиновых,
Доза радости в вену вколота,
Шприц наполненный,
Кол осиновый.
Мы вдыхаем гарь с нечистотами,
Наполняясь жизненной силой,
Растекаясь кровавой рвотою
По обхарканным грязным перилам.
Мы давно привыкли к обману,
Лицемерному состраданию,
Ковыряясь в душевных ранах,
Вожделенное истязание.
Прикрываясь чужими спинами,
Истекая вскрытыми венами,
Наши души стали витринами,
А мы сами давно — манекенами.
Мертвый город странно молчит,
Вглубь заходит серый туман.
Он не бредит, и он не спит,
И он помнит свирепый обман.
Город призраков мертв, пыль его
Никогда не осядет уже,
И не жаль ничего, никого,
Только холод в безликой душе…