По тенистой аллее парка шла красавица. Нет, нет, мало ее так назвать. У нее было необыкновенное платье, надо рассказать о нем, надо постараться передать его роскошь и неповторимый шарм. Ткань платья легкая, воздушная, ее можно было принять за белую, если бы не чуть заметный розовый оттенок. Такой бывает иногда дымка июльского рассвета. А по воздушному, легкому — крошечные бархатные листочки, даже не листочки, а целые веточки, но малюсенькие, едва приметные глазу. Платье книзу волновалось оборкой из кружева, и каждый шаг красавицы, каждый стук каблучков ее изящных туфелек об асфальт отзывался трепетом этой роскошной оборки. А шляпка! Ах, какая была на ней шляпка! Из-под нее струились на плечи, стекали водопадом пепельные локоны. Глаза смотрели торжествующе и дерзко. Да, знаю, говорил взгляд, я сегодня обворожительна, и вам ничего не остается, как принять меня такой, какая я есть, и разделить со мной мой праздник. Я шла ей навстречу и вдруг остановилась потрясенная, забыв, куда шла, зачем, по какому такому случаю.
— Какая красавица? — ахнула я, — ну прямо сказочная принцесса!
— Меня зовут Софья, — представилась принцесса и посмотрела на меня снизу вверх, — и у меня сегодня именины. — Поздравляю…
— Мы идем в церковь, — охотно защебетала красавица, — а потом ко мне придут Саша из пятнадцатой квартиры, Настя с Мариной, бабушка с дедушкой приедут с дачи и подарят мне роликовые коньки. Они обещали. Так и сказали, потерпи, к именинам будут.
Сопровождающие принцессу лица, как выяснилось, папа с мамой, весело закивали головами, да, да, подарят, обещали.
Принцесса, колыхнув воздушной оборкой, вложив свои маленькие ладошки в крепкие родительские руки, важно пошла по аллее в сторону церкви. Да и надо было поторапливаться — уже звонили.