Журавль подошел в штанах — красивый,
Почем синицу продаешь? — спросил он,
Хочу ее я приобресть, хоть для гламуру,
А то пошла по всем рукам — такая дура.
Не понимает ничего, чудная птаха,
Что все вцепляются в нее, дрожа от страха,
Что не достанут до меня, что ждать устанут,
И ладно, пусть тогда она заменой станет.
А то и вовсе в пустоте сидеть придется.
Она для всех, как лунный свет, как отблеск солнца.
Ее не ценят никогда, она замена,
Не настоящая тогда и ей измена,
Как будто может не болеть у птахи сердце,
Она обязана терпеть и притерпеться.
А птаха бьется о стекло — в крови вся грудка,
И не понять тебе того твоим рассудком,
Что просто дарит всю себя, любовь, надежду,
Ты так берешь ее, губя, ломая нежность.
Тогда продай иль отпусти — пускай летает,
Вот исцелится и простит, в тумане тая…