Счастье, которое не сознает, что оно — счастье, это, очевидно, и есть настоящая полнокровная жизнь. Забот и тревог может быть сколько угодно, но счастливая пара отличается от несчастливой не безмятежностью и беспечальностью, а совсем иным параметром: если муж и жена — одно существо, всё прочее не имеет значения.

— Некоторым надо, чтоб баба их наоборот шпыняла, под плинтус загоняла. Иначе жить скучно. Нет, братан. Нам от них нужно, чтобы они нас сильнее делали. Если ты себя с этой конкретной бабой чувствуешь сильнее, чем без неё, значит, она тебе подходит. Сильнее не в смысле бицепсы-трицепсы. В смысле, лучше себя реализуешь. Ясно?
— Ясно, почему не ясно. С одной женой ты орёл, с другой курица мокрая.
— А поразительней всего, что, какой бы урод ты ни был, хоть чмо последнее, обязательно где-нибудь на свете есть баба, которая одна только и может тебя из говна вытащить, человеком сделать. Вот зачем жена нужна. А на кой мы им сдались, это вопрос неочевидный…

Вера — это великая и печальная мечта человеческой души о том, что она на свете не одинока, что она кому-то нужна и важна, что она бессмертна.

Самая ужасная мука — когда хочешь отдать самое дорогое, что у тебя есть — всё, что у тебя есть, а человеку это совсем не нужно.

Счастье — это дар, он врожденный. Но несчастное мироощущение — тоже дар. Может быть, не менее ценный. Счастье усыпляет душу, несчастье ее развивает.