-А теперь скажи мне, что это ты все время употребляешь слова «добрые люди»?Ты всех, что ли, так называешь?
-Всех,-ответил арестант,-злых людей нет на свете.
-Впервые слышу об этом,-сказал Пилат, усмехнувшись,-но, может быть, я мало знаю жизнь! Можете дальнейшее не записывать,-обратился он к секретарю, хотя тот и так ничего не записывал, и продолжал говорить арестанту:-В какой-нибудь из греческих книг ты прочел об этом?
-Нет, я своим умом дошел до этого.
-И ты проповедуешь это?
-Да.
-А вот, например, кентурион Марк, его прозвали Крысобоем,-он-добрый?
-Да-ответил арестант,-он, правда, несчастливый человек. С тех пор как добрые люди изуродовали его, он стал жесток и черств. Интересно бы знать, кто его искалечил?
-Охотно могу сообщить это,-отозвался Пилат,-ибо я был свидетелем этого. Добрые люди бросались на него, как собаки на медведя. Германцы вцепились ему в шею, в руки, в ноги. Пехотный манипул попал в мешок, и если бы не врубилась с фланга кавалерийская турма, а командовал ею я,-тебе, философ, не пришлось бы разговаривать с Крысобоем. Это было в бою при Идиставизо, в Долине Дев.
-Если бы с ним поговорить,-вдруг мечтательно сказал арестант,-я уверен, что он резко изменился бы.
-Я полагаю,-отозвался Пилат,-что мало радости ты доставил бы легату легиона, если бы вздумал разговаривать с кем-нибудь из его офицеров или солдат. Впрочем, этого и не случится, к общему счастью, и первый, кто об этом позаботится, буду я.