Детка, сейчас налей мне. Так, чтоб сносило крышу, запах и взгляд стирало рваной игрой в слова. Знаешь, мой новый мальчик — милый и очень лишний. Я с ним рискую сдохнуть, но /до сих пор/ жива.
Музы в парадных тогах пляшут канкан вприсядку; в рамках чужих экспансий время сходить с ума; я забиваю ватой щели в кирпичной кладке — тут, между прочим, холод, тут через день зима.
Ой, убери Parlament, белых не сыпь дорожек. Нам ли себя калечить бизнесом чьих-то пап? Вижу, ты тоже в теме… что ж, — если хватит ножек, глазок, груди и попки, сделаешь ловкий «цап».
Только в постельных сценах — лейблы засунь подальше. Этот журнальный глянец жутко достал мужчин (равно как «поза кошки», крики с бесстыжей фальшью, шоппинг на-все-что-были, вечный осенний сплин).
Веришь, не в норке счастье. Больше скажу — не в вилле; зайка, Фортуна — шлюха, пустит шутя на дно. Власти не любят наглость, вряд ли промажет киллер; все мы под Богом ходим, всем предстоит одно.
Можно плеваться в лужу, мол, бюрократов свора! Взятки, безделье, связи — вот три кита страны! …Есть и другие люди. Есть, — и не нужно споров. Есть, — и на том мы живы. Как же они нужны…
Ты из другой породы, наглых и очень глупых: ставишь Cayenne к девятке, AmEx суешь в киоск; такта тебе не дали (впрочем, и с мозгом скупо)… Только не надо бычить, портишь дежурный лоск.
Мне-то какая радость — спьяну судить знакомых? Пей, позабудь мой гонор, каждый решает сам — рвать ли кусок у нищих, строя себе хоромы, лить ли на раны века терпкий, сухой бальзам.
Я не святая, детка. Мне оттого и страшно — знАть, понимАть и видеть, в каждом кошмарном сне… Хочешь найти дорогу? Просто прибейся к старшим…
…Но не ко мне, подруга, только вот — не ко мне.