Обмякший московский август пахнет импортными фруктами и слегка отдаёт горчинкой подступающей осени.
На небе застыла лепнина белых облаков.

«Шоколадница» растекается столиками и зонтами по тротуару.
Пусто, посетителей нет.

Стою, смотрю на своё отражение в витрине — лысый мужик с тревожным взглядом, правда, моложаво одетый.

Немного раздражает пригорок живота.
Последние несколько лет мне неуютно с моим возрастом. Он меня нервирует — куда не взгляни, почти все моложе меня.
Никак не могу поверить, что через четыре года исполнится шестьдесят.

Я не очень понимаю, что это такое. В целом, я тот же самый, что и двадцать лет назад.
На прошлой неделе какой-то талый мужичок на ножках-заплетушках тормознул по-свойски:
-Отец! Добавь мелочишки — на опохмел не хватает.
Гад, испортил всё настроение.

От некоторых вредных привычек уже отказался. Не то, чтобы не хватает здоровья, а просто стало неинтересно, сплошные повторы — перегорел.

На светофоре притормозил вальяжный «Лексус». За рулём, увы, не я.

Мы договорились с ней встретиться в полдень у метро.
Она опаздывает.

«Таганская кольцевая», в двух шагах нарядная церковь.
Русский семнадцатый век. Толстобрюхая старина.

-Салам, салам, — прокалённые Азией чужие лица.
С ленцой стоят у метро, гнут в улыбке рты, слушают музыку через телефонные наушники.
Какая-то безучастно наступающая степь.
Не хватает только полосатых халатов, арбы на скрипучих колёсах и высокомерных верблюдов.

Из метро вышла девушка с каким-то чахлым рельефом и незапоминающимся лицом.
Остановилась, завертела головой по сторонам. Явно кого-то ждёт.
Потом выплыла дама бесконечно средних лет. И статно застыла в тени киоска.
Равнодушно оцениваю последние достижения косметологии и модные тенденции.

Наконец из-за угла, атакующе цокая каблуками, появилась она.

Глаза-изюминки трепыхаются на румяном лице. Губы транслируют приветливую улыбку.
Сканирует меня цепко и азартно.

— Фигура не удалась — будем драпировать, — в ответ срисовываю девушку.

Свободное платье с умеренным вырезом интригующе не доходит до круглых коленок, полноватые голые руки — девушка без комплексов.
Сразу оговорюсь: я пристрастен.

Мы познакомились пару месяцев назад в сети — она ведёт свой блог.
Обычный игриво-интеллектуальный трёп за жизнь, лёгкий флирт, немного выпендрёжа, на этом фоне быстрорастворимые симпатии, какие-то шифрующиеся женатики, желавшие растратить потенцию на стороне, озабоченные юноши.

Свободная, остроумная, самостоятельная, ну, чем не героиня сериала «Секс в большом городе».
Она ищет своего мужчину, но пока не аукается, мужчины рядом с ней не задерживаются — спать душа в душу долго не получается.
Она ищет любовь, которая чаще всего ничем не заканчивается: инфантильные её разочаровывают, им нужны девушки попроще - предсказуемые, без выкрутасов, чтобы почувствовать себя мужиком на ровном месте.

Мы с ней как-то быстро стали валять дурака в сети.
Она, типа, я вам всю душу открыла, а вы зачем-то норовите на меня залезть.
Я в ответ: конечно, деушки по забывчивости могут потерять смартфон, ключи от машины, невинность, косметичку.

Иногда ей хотелось обложить меня, но, что-то останавливало.
Она выложила несколько своих фотографий: девушка с хорошей грузоподъёмностью, словно с картин Питера Пауля Рубенса — с таким боекомплектом можно охмурить нестарого труженика обновлённой экономики с подмосковным коттеджем и корпоративной импотенцией вдогонку.

Она выкладывала посты, я писал комменты с выкрутасами, прибавляя ей читателей. Периодически она размещала очень чувственные стихотворения в прозе. Там была страсть, был пожар, всё горело-полыхало и… выгорело.
Раз-другой даже пободался по этому поводу с каким-то говнистым мужичком с эстетическими позывами, который как-то кондово заигрывал с ней.

Постепенно перешли в личку, эпизодически перебрасывались эпистолами с работы. Вечерами она активно переписывалась с другими мужчинами по вопросам устройства личной жизни.

В повседневности я не имею никаких амурных дел с тридцатипятилетними — выглядишь рядом с ними полным козлом.
Покоцанные, подвыдохшиеся мои ровесники быстро устают с жизнерадостными тридцатипятилетними девушками, поэтому долгих отношений, чаще всего не получается.
Секс в моём возрасте уже не так интересен.
Вообще стал обращать внимание, что мои ровесники становятся толще, а их вторые жёны моложе.
С ней договорились встретиться — пообщаться живьём.
Я понимал, что на этом её жизненном отрезке могу быть просто удобен.

-Привет! Реал не сильно разочаровал?- иду ей на встречу.

Притормаживает в правильном ракурсе, даёт возможность рассмотреть себя.

-Пойдём, попитаемся где-нибудь?

-Давай найдём какой-нибудь рай для бюджетников, типа «Шоколадницы», — подхватывает она.

-Предлагаю сварганить что-нибудь позатейливей, — меня категорически не устраивает сетевой общепит.

-Например?- тряхнула она налаченными кудряшками.

-Против восточной кухни ничего не имеешь?

-Очень уважаю всё острое, перчёное!- эротирует меня подведёнными глазами.

-Тогда вперёд!

Нервозность первых минут улеглась.
Суббота наполняет жизнь до краёв.

— На старого перечника, каким любишь прикидываться, совсем не тянешь, — щурится она, — знаешь места, где яблочки молодильные растут?! Упорядоченные будни, одомашненный секс?!- смотрит отчаянно весело.

-Ага, сижу вечерами дома, коротаю время, на другое фантазии не хватает. Когда-то давно, в молодости, меня полюбили, сначала понравилось, потом привык-втянулся, и всё время хочется ещё. Опять же, с возрастом, стараюсь не терять головы. По ходу, эта деталь самая наиглавнейшая в мужуке, — притворно вздыхаю.

-Типа, с неё фотографию на паспорт делают, — отбивает она подачу.

— В тебе уйма того, что кружит голову нашему брату, — лью комплименты.

-Позитиву что ли?

-И не только: можешь вскружить, замутить, кидануть, вобщем, по ситуации, — смотрю на её реакцию.

-Гнобишь бедную деушку?! —  с небрежной хитрецой полоснула она взглядом.

-Нет, намекаю: наверняка, редко бываешь одна, но частенько бываешь одинокой?

-Знаешь, к члену не всегда прилагается личность, — внезапно посерьёзнела она.

-Жжёте, сударыня!

-Ну-у и!!!- игриво торопит она.

-Осталось чуть-чуть — решить «быть или не быть».

-Однозначно быть, Вадим! Это не вопрос! Вопрос с кем, в чём и какого цвета быть! Последнее для нас, девушек, самое главное!

Состарившиеся особняки позапрошлого века, теплынь увядающего лета, тенистые тополя лениво теряют первые сухие листья.

На перекрёстке мощными портиками громоздится храм Мартина Исповедника.
Помолившись, поставив свечки, написав записочки за здравие и за упокой, из него вышли две старушки в платочках.

Во дворах из травы вырастают шершавые стволы лип, смыкающиеся в сплошную зелёную крону на уровне четвёртого-пятого этажей. Через просветы в листве лето мягким светом трогает землю.

Кирпичные девятиэтажки, тюнингованные пластиковыми окнами, тарелками спутниковых антенн и ящиками кондиционеров.
Свободные от припаркованных машин дворы. Город почти пустой — время отпусков, каникул, дач ещё не закончилось.

-Идём на снижение, заходим на посадку, — киваю в сторону девятиэтажки с непривычной вывеской «Халяльное кафе».
-Уверен?
-Сто пудов! Вкуснотища!

Тягучий, как варенье из айвы, воздух лениво гоняет кондиционер. На стене ковёр с запутанным узором, стойку украшает жёлто-зелёная дыня.
Золотой луч солнца замер посреди крохотного зальчика.
В углу двое с круглыми, словно вылепленными из глины лицами, прихлёбывают зелёный чай, разговаривают на нездешнем языке, ломают лепёшку.

Не хватает только Ходжи Насреддина.

Официант в шлёпанцах на босу ногу, предлагает шурпу и жозе-мёзе.
Сидим, пьём холодную воду из высоких стаканов, ждём заказ.

-Ты хорошо пишешь: язык без выкрутасов и очень читабельно. Я подсел на твои посты. Жду, когда выложишь новенькое. Работа писючая, типа, журналист?

-Нет, универ, филфак.

-А потом?

-Потом пришлось зарабатывать, родители болели.

-Бизнес?

-Да, ресторанный.

-Устраивает?

-По зарплате вполне.

-Скучно?

-Бодяга: созвоны-переговоры, поставщики, накладки, сбои. Знаешь, народ завёл привычку всё время хорошо и вкусно жрать! В общем крутимся! Иногда приходится тупо работать… сиськами — просто кладёшь их на стол, и партнёры млеют. Я давно усвоила, что жизнь, это тяжёлая, серьёзная работа.

— А ты? Я поняла что-то творческое? Угадала?

-Почти, скорее около творческое, так, чернорабочий культурки. По терминологии твоего поколения «сбитый лётчик». Меня в бизнес никогда не тянуло, мне было бы там неуютно.

-А я бы хотела в перспективе открыть своё дело.

-Амбиции?

-Присутствуют в разумной мере.

-Прынц?

Она замешкалась между «да» и правдивым «нет», потом сказала:
-Всё просто: у меня на него свои планы, а у него на меня, свои, и эти планы не совпадают. Я, как все женщины, не люблю делить прЫнца с другой.

— Ну да, сначала деушки не просят, не навязываются, не требуют и довольствуются вторыми ролями, а потом они хотят быть первыми, если даже не собираются связывать с тобой жизнь, — понимающе киваю.

-Большой опыт?

-Плавали-знаем. Деушки ревнивы, они противопоставляют себя соперницам, каждой нужно знать, что она единственная и лучшая.

-Много играл в эти игры?

-Просто с возрастом начинаешь понимать, что в жизни уже почти всё случилось. Теперь дубли, ремейки, повторы. Я хорошо усвоил, что с кем жить и с кем спать — две разные вещи.

-Жена-любовница-случайные связи?- изучающее смотрит на меня.

-Женат, в первый раз не на той. Промашка вышла.

-Давно промахнулся?

-По-моему в… семьдесят восьмом.

-Упс! Я родилась в семьдесят восьмом!

-Не добивай ветеран ветераныча — это не гуманно.

-Слушай?! Я тебя не шокирую, если допью суп прямо из чашки?- смеётся она.

-Я с тобой поучаствую в этом безобразии. Давай, на раз-два-три?!
-А здесь действительно вкусно, не обманул!

Потом сидим, смотрим в окно на грустновато-голубенькое небо, узловатый ствол вяза, пьём зелёный чай, а день всё длится и длится.
Официант приветливо кивает нам головой на прощание.

Мы гуляем в летней истоме по городу, словно разглаженному горячим утюгом.
Со стороны смотримся как папа со взрослой дочерью.
Она кому-то звонила по телефону, я, чуть в стороне, деликатно разглядывал витрину.

-Мне нужно заскочить к подружке, здесь рядом.

Ещё через несколько минут мы прощаемся.
Она ткнулась губами в бородатую щеку и деликатно мазнула меня спелой грудью.

-Повтори на бис, — щурюсь на солнце.

-Мне будет приятно, если ты позвонишь как-нибудь и спросишь как дела, — немножко грустно говорит она.

Мы ещё раз улыбнулись друг другу и разошлись.

Я шёл не оглядываясь.
Я понимал, что надо научиться не завидовать, и не думать о молодых.
-Я позвоню тебе… когда-нибудь…потом.
Навстречу двигались бесконечные загорелые женские ноги на шпильках, танкетках, каблуках — какой-то лес ног.
Стояло то блаженное время года, когда женщины ходили едва одетыми. Топы, маечки, платья — яркие, как осенние листья.
У подземного перехода рыжий парень что-то выпевал под гитару. Его подружка с бутылкой пива казалась себе очень взрослой.

Коломенское. апрель 2013