Пафос и помпезность
Пафос драматичный торжественный «крутой», в представлении тех, кто ни об одном из предыдущих пунктов не слышал и этой статьи не читал. А теперь, девочки и мальчики, запомните редкие, но важные в великом и могучем литературном русском языке слова — помпезность и претенциозность. Что характерно, слова эти с оригинальным значением сабжа не синонимы, а верными синонимами к нему будут именно патетичность или патетика.
Cлова «пафос» и «патетичный», в значительной степени, приобрели своё нынешнее значение в двадцатом веке. Дело в том, что разного рода леваки-революционеры, когда учили общаться новоиспеченных коммунистов с пролетариатом, то учили говорить их «пафосно», чтобы вызывать эмоции: построим, победим, сделаем, даёшь и тому подобное. Стиль речей, впрочем, за полвека не изменился, а народ постепенно окуклился во что-то более вменяемое, то слово «пафос» (которое до этого использовалось в русском языке в большем числе смыслов) стало прочно ассоциироваться с помпой и официозом и ни с чем больше.
Пафос требует умелых рук, слоновьей дозы самоиронии и тщательной дозировки, переложишь — зритель будет долго отплёвываться, а-то и вовсе стошнит. Например, драгоценный Никита Сергеевич кладет пафос даже не лопатой, а карьерным экскаватором, но от этого его фильмы становятся только смешнее. Атака с голым задом штыком на фашистский танк — это ведь должно бы быть так же пафосно, как триста спартанцев против 9000 персов.
В США же эволюция пошла прямо противоположным путём. По состоянию на семидесятые годы прошлого века слово «pathetic» использовалось разве что как чисто театральный термин или атрибут высокого стиля небыдла, который раскрывает богатство английского языка путём применением тех слов, которые не сразу вкурит и профессиональный лингвист, там, где можно сказать по-человечески: «высокий» литературный английский отличается от разговорного намного сильнее, чем литературный русский от разговорного. Однако, в какой-то момент слово раскопали хипстеры, которые путём его применения стали тонко троллить быдло, что своими театральными потугами оно может только вызывать чувство жалости у знатока. Тем не менее, быдло сочло слово хорошим, годным; поскольку в словари оно не заглядывало, то ничтоже сумняшеся стало применять оное слово уже в значении «лузер», где оно окончательно закрепилось в мейнстриме к концу девяностых, то есть относительно недавно. Тем самым, троллинг опять вернулся к театралам, но только в очень, очень толстой форме, обозвав лузерами всех тех, кто исполняет роли, способные вызвать сострадание. Кто к нам с чем придёт, тот от того и погибнет, как говорится.
В этой стране знали толк в этом вашем пафосе не хуже греков. Достаточно вспомнить истории про мученически павших пионеров-героев, после которых наших дедушек прошибало на скупые мужские слезы и они проникались яростью благородной. Советские гимны и марши полны пафоса в столь же высокой концентрации. Суть пафоса здесь — подчеркивание чёрно-белости: наши — молодцы, к ним — сопереживание, а кто не с нами, тот… ну ты понял. В этом отношении между Кобзоном и Manowar нет никаких отличий, кроме того, что один поет про дедушек-ветеранов, а другие — про Воинов Истинного Металла