Влюбился как-то Конь в одну Селёдку.
Садился он, бывало, утром в лодку,
И грезил, как её целует в губы,
И обо всем, что предстоит потом…
Селедка, между тем, была под шубой,
А Конь, как полагается, в пальто.
Медведь однажды полюбил Корову.
Не видя в этом ничего дурного,
Частенько думал, хряпнув медовухи:
«Вот завтра же возьму и подойду…»
При этом он стоял на чьём-то ухе,
Корова ж, как положено, на льду.
Корову Конь знавал еще по стойлу.
С младых копыт одно хлебали пойло,
И ели сено… Но любовной страсти
Их отношеньям остро не хватало.
Корова на катке искала счастья,
А Конь искал любви в водице талой.
Селёдка, не знакомая с Медведем,
Любви не знала, Конь ей был неведом.
Когда устала плавать в зарубежье,
Добавила огня конёвым мукам, —
Зачем-то влезла в шубу (не медвежью!)
И в ней живёт с приправами и луком.
Медведь с Конем дружили, как соседи.
Конь уважал и доверял Медведю.
Ему поведал о любви к Селедке.
Но сердце у Медведя было глухо.
Сказал Медведь Коню: «Ты слишком кроткий.»
И показал ему от Сельди ухо.
Корове всё чего-то не хватало,
Хотя травы на льду росло не мало.
Была она к Медведю равнодушна,
Ей нужен был герой, сокрытый тайной…
Когда же Конь заплакал простодушно,
Все поняли, насколько он педальный!
И в этот миг Корова ощутила,
Как будто в сердце шашка из тротила
Рванула, разом все перемешала…
Корова поняла — ей Конь желанен,
Но есть проблема, и она большая,
По весу больше и глупее лани…
Селёдке надоело жить в сметане.
Тоска. И уши рвать никто не станет…
А сей процесс ей был весьма приятен.
Мечтала, чтоб любимый этим бредил.
(Медведь всё это время самокатил
Вокруг Коровы на велосипеде).
Но шубу снять в присутствии другого
Ей боязно. Спросить бы у Коровы…
Корова отсоветовала: «С ними
Себя вести не стоит так уж явно.
А то разок ему покажешь вымя,
На порно-сайт отправит на халяву.»
Медведь решился, подошёл к Корове,
Нахмурил непричёсанные брови,
И прошептал: «У Вас рога такие…
Копыта очень стройные у Вас…»
Селёдку эти фразы подкосили.
И даже Конь открыл лиловый глаз.
Корова заявление Медведя
Не поняла. Стоит, никак не въедет.
С телячества была она безрогой,
И, хоть в душе к страстям любовным чуткой,
Но тайно… И блюла невинность строго.
И тут Медведь… С такой дурацкой шуткой…
Немую сцену увидав, Селёдка
Вспылила: «Ну, Корова! Значит, вот как?!
Меня советом обманула грубо,
Коня ей мало — крутится с другими?
Ну, нет!» И, распахнув внезапно шубу,
Она Медведю показала вымя…
Медведь до впечатлений был охочим.
Взглянул на сельдье вымя между прочим,
Но Конь его смутил сильней гораздо,
Когда на лёд уселся голым задом.
Корова же, не тратя время праздно,
Взяла Медведя под руки, и — зА дом.
Растоплен лёд взаимоотношений!
(Обычный тоже, Конь в воде по шею,
Вокруг селедка нарезает кольца…)
Мораль проста, её осилит всякий:
Поэт для входновенья пьёт и колется,
А нам не надо, ибо мы — писаки!