Как хорошо, что я не стала, например, биологом.
Я была бы тем самым всклокоченным сумасшедшим биологом, которых любят изображать всякие карикатуристы. В руках у меня имелся бы сачок, на голове — соломенная шляпа странной формы, а в глазах — фанатичный блеск ненормального исследователя. Я бы ломилась сквозь кусты, взбиралась бы на горы, балансировала на краю пропасти, чтобы притронуться к листику какого-нибудь задохлого растеньица, и искренне, долго рыдала бы над всем, что не дожило до знакомства со мной. Ну, или отправилось в лучший мир непосредственно во время или после этого знакомства.
Дело в том, что мир для меня — живой.
То есть даже то, что неживое.
У автобусов забавные сосредоточенные лица, и когда автобус едет, он очень деловой.
Пельмени, когда варятся, подпрыгивают, словно на олимпиаде.
Когда я встречаю электричку, я искренне радуюсь. У электрички стрекозиная мордаха и разноцветные бока. Ещё она иногда гудит — разговаривает так.
В аэропорту я прилипаю к панорамному окну и смотрю, что делается на летном поле. Это вообще нечто запредельное. Во-первых, самолетики. Носик, крылышки, хвостик. Едет такой гордый, на взлет выруливает. Когда взлетел, пыхтя, то лапки поджимает под брюшко — вот какой старательный. Во-вторых, багажевозы. Впереди — такая маленькая машинка, которой рулит неинтересный чувак, а за машинкой несколько открытых тележек, где горками лежат чемоданы. Они тоже страшно заняты: едут. Потом, есть еще всякие полосатые и клетчатые транспортные средства, которые на тебя пырятся. Ну натурально, смотрят, некоторые весело, некоторые недовольно, дескать, не мешай, у нас работа.
Кораблики, как вы знаете, я глажу. Я вообще люблю притрагиваться к вещам, мне важно знать их фактуру. А притронулся — вроде как подружился. В моей памяти хранятся тысячи прикосновений к живой и неживой природе, начиная со шляпки гриба-подберезовика (червивого) и заканчивая старыми железными тисками. Дедушкины тиски, кстати, всегда смотрели на меня сердито, я до сих пор помню. Жаль, утратились.
И это неживое, вроде как. А живое, представьте… Нет, смолчу, смолчу.