в краях, где смешались прокуренный воздух и едкая соль,
где дождь украшает стеклянные крыши и дует борей,
в одной из квартир новомодных высоток рыдает ассоль,
и где-то в туманностях местного бара теряется грэй.
ассоль надоели дешевые сказки с обилием лжи,
она научилась людей различать по фальшивости глаз.
но жизнь всё бросает ее на лихие свои виражи,
а ей не до шуток, а ей ну совсем не до шуток сейчас.
ей хочется выть на луну, обнимать на разрыв небеса,
и знать, что за тем поворотом и любят, и верят, и ждут,
но где-то пропали герои из сказочных грез — паруса,
быть может, виной тому шторм или просто неверный маршрут.
но сильная девочка любит покрепче, глоток за глотком,
рассеянно курит, так остро нуждаясь в душевном тепле,
и дым улетает куда-то наверх и совсем далеко,
а пепел растерянно падает к вечно холодной земле.
тем временем грэй в темно-серой рубашке и с рюмкой в руке,
где барная стойка и милая стайка убогих девчат,
запоем трещит об огромной любви в дорогом кабаке,
и девочки звонко смеются, флиртуют, и томно молчат.
и будто бы грэй насовсем забывает, что только вчера
смешная девчонка спала на его загорелом плече,
и он улыбался, и быть к ней так близко был искренне рад,
да только зачем это было, вдруг кто-нибудь знает, зачем?
у грэя нарушен психический фон, плюс проблемы со сном,
возможно, причина тому так банально проста: алкоголь.
под утро является злой и небритый в оставленный дом,
и нервно надеется, будто бы где-то за стенкой ассоль.
но девочки нет, она вряд ли мираж, а скорее мечта,
она так любила смеяться и злиться, но снова шутя,
и эту прикрытую книгу ему не дано прочитать,
ассоль остается не с ним в этой глупенькой сказке, хотя…
в замученном городе ливни и звезды, и воздух ночной
спешит по дорогам туда, где к полуночи грянет гроза.
ассоль понимала, что сделалась с грэем чертовски ручной,
ассоль понимала, что так по-хорошему дальше нельзя.
и ночью мечтала о верных мирах, нарисованных им,
о том, как вдвоем по земным тротуарам и вдаль облаков,
ассоль понимала, что грэй никогда ведь не станет таким,
не будет свой якорь бросать у далеких родных берегов.
поэтому вряд ли им вместе уплыть навсегда суждено,
но девочка плачет и верит в нелепые те чудеса,
и смотрит в глухой горизонт сквозь пропахшее солью окно,
и ждет, и по-прежнему ждет тех кровавых цветов паруса.