Я дошла до самого края. Я как-то пропустила момент, когда и без того не слишком благополучная семейная жизнь пересекла какую-то незримую черту, за которой была только пропасть. Вот на краю этой самой пропасти я и балансировала из последних сил, стараясь удержаться, не сорваться и не совершить чего-то непоправимого. Впереди была неизвестность, позади — сплошной мрак и ужас, а на краю обрыва — я, заложница, и мне было страшно.

Как я оказалась в заложницах? Да как и миллионы других женщин: мечтала о крепкой семье и любящем муже, показалось, что нашла именно такого, а после свадьбы поняла, что он совсем не тот, каким казался. Расхожая история — пил и бил, оскорблял и ревновал, и надо было бежать от него еще тогда, но у меня на руках уже был малыш, и он все время болел, и я не работала, и… В общем, тогда мне не до этого было. А потом… Потом я стала заложницей ситуации. И родственники, и друзья, зная обо всем, искренне старались дать мне совет, и все желали мне добра.

— Ребенку нужен отец, — это я слышала так много раз, что выучила наизусть. С этим трудно было спорить — ну да, нужен…

— Ты не можешь опозорить семью разводом, — чеканила мама, и я впадала в чувство вины — как же сможет она, отличник народного образования, осознавать, что ее дочь создала семью «на троечку», значит, она неправильно ее воспитала?

— Мужик-то без тебя совсем погибнет… его ж только семья и держит… подумай, а? — тяжко вздыхала свекровь, и мне становилось стыдно: действительно, я ж его венчанная жена, имею ли я право вот так взять — и скинуть с себя свой тяжкий крест?

— Ну и кому ты будешь нужна с довеском? — вразумляла меня подруга Юлька. — Хороший муж в наше время — большая редкость, ты посмотри, сколько вокруг юных прелестных созданий, и все хотят замуж, а ты разведенка, да еще с ребенком на руках, шансов — почти ноль! А шило на мыло менять — оно тебе надо?

И правда, поднимался страх: а вдруг так и придется одной век вековать, самой сына поднимать, по принципу «я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик»? Или попадется еще кто похуже? У моего-то хоть руки золотые, когда не пьет, да и сына любит…

И я тянула с решением, сколько могла, пока не оказалась перед выбором: или прыгнуть и разбиться, или вернуться в свой привычный ад, где я живая, но заложница. И тут со мной заговорила сама Пропасть…

— Почему ты хочешь непременно разбиться? — услышала я.

— Я не хочу. Но выбора нет. Или назад, или вниз.

— Ну, если вниз — наверное, разобьешься. Хотя не факт! Ведь можно за что-нибудь зацепиться — за кусты, за корни, за выступ скалы.

— А вдруг не успею?

— Тогда выбери другую траекторию.

— А что, есть и другие?

— Конечно. Ты можешь прыгнуть вверх и посмотреть, что их этого выйдет. Или вообще перепрыгнуть через меня на другую сторону. Или построить мост.

— Я не умею строить мосты. Да и материала у меня нет. А «вверх» или «через» — боязно. Я никогда этого не делала!

— Ну и что? В аду ты тоже никогда не жила, но вот попробовала же — и ничего, привыкла.

— Не привыкла. Иначе бы я здесь не оказалась. А теперь мне уже все равно. Сына только жалко…

— А в аду его держать не жалко, да?

— Чего ты от меня хочешь?

— Да чтобы ты прыгнула! Ну хотя бы попробовала!

— Боюсь, у меня не хватит сил…

— Хватит, если ты по-настоящему захочешь что-то в своей жизни изменить. Помнишь стихи: «Есть упоение в бою и мрачной бездны на краю»? Ну так хватит упиваться своими страданиями, почувствуй упоение собственной смелостью!

Я подошла и опасливо заглянула в бездну — там клубился туман, ничего не было видно, я даже не смогла бы определить глубину. Может, три метра, а может, триста… Тогда я оглянулась назад. Там были все, и они смотрели на меня — кто осуждающе, кто с испугом…

— Ты безвозвратно разрушишь даже то, что имела! — зловеще пообещала мама.

— Ой, ошибку ты совершаешь, ой, ошибку! — запричитала свекровь.

— Разобьешься, сумасшедшая, костей не соберешь, — заплакала подруга.

— Давай, давай, еще прибежишь, на коленях приползешь, — пьяно ухмыльнулся муж, откупоривая очередной баллон «Охотничьего крепкого».

Это был край… И я вдруг поняла — если я не прыгну, я умру. Что бы там не оказалось, в пугающей меня неизвестности, это все равно будет лучше, чем там, за спиной. Сначала я аккуратно сняла с себя чувство вины, рядышком сложила стыд, неуверенность, сомнения, а сверху положила страх. Зачем они мне в свободном полете? Сразу стало легче, я даже засмеялась. А затем я покрепче прижала к себе сына, разбежалась — и прыгнула. Прыгнула не вниз, а вверх, потому что меня настигло то самое упоение, и я подумала, что хотя бы на несколько мгновений смогу испытать радость Свободного Полета.

И вдруг… Я поняла, что лечу! Да, да, да! Вместо того, чтобы камнем рухнуть вниз, я парила, и за спиной моей развернулись во всю ширину крылья. Я попробовала — они слушались, и теперь я могла лететь и на другую сторону, и налево, и направо, и вообще — куда захочу. Господи, откуда же они взялись?

— Крылья есть у всех, только многие даже не подозревают об этом, — шепнула Пропасть. — И к бездне жизнь и загоняет как раз для того, чтобы люди взлетели. А уж вверх или вниз — каждый выбирает сам…