«Я сильная. Я выдержу», — шептала.
В то время как душа кричала: «Нет!»
Тогда, как буря парус мой трепала,
Прижала я к груди сухой букет…
И серой пеленой нависло небо,
Стремясь меня навеки придавить.
Но я шептала: «…крылья, крылья мне бы…»
А плеть дождя не уставала бить.
И шквальный ветер рвал мои одежды,
Столкнуть меня пытаясь в толщу вод.
Но я, как за последнюю надежду,
Рукой цеплялась за холодный борт…
Хлестали по лицу шальные струи
Небесной хляби, страшной, словно смерч.
И я шептала в эту ночь глухую:
«Создатель, ниспошли иную смерть!»
Крик сердца прорывался через майку,
Сметая на пути своем мосты.
Рыдало, словно раненая чайка
Больное сердце, хороня мечты.
И буря, накрывая с головою
Меня и заливая борт волной,
Пророкотала: «Смерть твоя с тобою!
Прими же настоящий облик мой…»
Не помню я, увы, что было дальше…
Холодный морок поглотил мой мозг.
В мозгу запечатлелись стены башни,
Вдали, в стране безумно белых роз…
Я соколом летела над ненастьем
И ощущала легкость бытия
И полноту «внематричного» счастья.
Хотя, наверно, то была не я…
Как птица, лицезрела я равнины
И дали, приносящие покой…
А позади — громоздкие руины
Меняли формы из воды морской…
Но вот, какой-то тихий нежный голос
Позвал меня по имени, и я
… проснулась! Страшный сон, упал как волос
Тайком на мягкий мех ковра, с меня.
И сердце воспарило вновь над бездной
Переживаний, страхов и обид.
Признала я страданье бесполезным,
Душою, все же, чувствуя: болит.
Ошибки, и потери — зарисовки
Художника-любви сожгу навек.
Не стоят моих слез те недомолвки
И боль, что причинил мне человек.
Простить и отпустить — вот, что мне надо.
Иначе прошлое утянет вновь ко дну.
Господь, дай силы! Будь моей отрадой.
И не оставь меня совсем одну…