Головокружительная карьера
В середине XIX века исследовать устье Амура и связанные с этой рекой приморские территории была послана экспедиция во главе с капитаном 1 ранга Г. Невельским. Он провел предписанные гидрологические работы, установил, что Сахалин является островом, а все исследованные географические объекты, до того «ничейные», объявил новой территорией Российской империи. А вот на это последнее действие он никакой санкции от начальства не имел.
Возбужденные «агрессивными» действиями России на Дальнем Востоке, англичане подали протест российскому канцлеру Нессельроде. Канцлер, уже и так до смерти перепуганный неудачами русского оружия в Крыму против все тех же англичан, помчался с жалобой на незаконные и опасные действия капитана к царю. Николай I, тоже крайне болезненно воспринявший Крымское поражение, но, в отличие от канцлера, только теперь и думавший о том, чем бы в ответ насолить англичанам, вызвал Невельского к себе.
Капитан осознавал, что ничего хорошего от вызова к императору, известному своим крутым нравом, ожидать не приходится, и перед этим визитом попрощался с молодой женой.
И действительно, император встретил его исключительно холодно и объявил, что за самовольные действия, наносящие ущерб Российской империи, он, Николай I, своим указом разжаловал капитана 1 ранга Г. Невельского в рядовые матросы. (Копия указа была передана Нессельроде, и тот лично оттащил ее в английское посольство).
- Но, поскольку Невельской, — продолжил император, — провел трудную экспедицию и не потерял в ней ни одного человека, то ему присваивается звание капитан-лейтенанта. А поскольку Невельскому удалось первому составить карту устья Амура, ему присваивается звание капитана 1 ранга. Ну, а поскольку он первый доказал, что Сахалин — остров, ему присваивается звание контр-адмирала.
Дистанцию от рядового матроса до контр-адмирала Г. Невельской преодолел не более чем в полминуты. Это была самая быстрая и самая головокружительная карьера в истории российского морского флота.

Неудавшееся сражение
Вот ведь блин — одна половина читателей вознегодует, что рассказываю общеизвестный исторический факт, вторая — что откровенную небылицу!
В первом крестовом походе однажды сошлись в большом сражении рыцарское войско и арабская конница. О дальнейшем летописцы с обеих сторон повествуют с большой застенчивостью, но не поленились указать главную проблему. Гордые рыцари восседали на могучих жеребцах, изголодавшихся по женскому обществу после долгого похода. А вот арабы сидели на вёртких кобылицах…
Сражение как-то сразу не задалось, но лошадки остались довольны.

Откуда пошло военное отдание чести
Во времена Великой английской королевы-девственницы Елизаветы Первой — популярного персонажа мировой истории, просвещенной владычицы «с сердцем мужчины, но душой женщины» — жил-был один пират. Его звали Френсис Дрейк.
Он славен тем, что открыл пролив между Южной Америкой и Антарктидой, названный его именем, вторым после Магеллана обогнул земной шар и руководил разгромом Великой Армады.
Правда, справедливости ради, стоит отметить, что обогнул Южную Америку он исключительно потому, что в Магеллановом проливе его непременно засекли бы испанцы, чьи западные колонии он собирался вволю пограбить. В кругосветку же Дрейку тоже пришлось отправиться поневоле — он так «достал» тех же испанцев своими набегами, что удирать от них пришлось напрямик через Тихий океан.
Что же касается Великой Армады, то это было чудовищное скопище огромных, до зубов вооруженных, не слишком маневренных кораблей, под командованием солидных, гордых и, как правило, немолодых сеньоров. Английские же корабли, напротив, были небольшими, быстрыми и верткими, а командовали ими закаленные в рискованных заморских рейдах отважные молодые наглецы, не признающие никаких авторитетов. Они истрепали партизанскими наскоками своих знатных и утонченных противников, внесли сумятицу в их боевые порядки, и в нужный момент попрятались в бухтах, а Великая Армада осталась в непогоду посреди Ла-Манша и почти вся была потоплена жесточайшим штормом.
За первый подвиг имя Дрейка навсегда осталось на географических картах, за второй он удостоился благодарности, дружбы, а по слухам и любви самой королевы, именовавшейся современниками «девственницей» только из вежливости. За Армаду же он был возведен в рыцарское звание. Так его и называли — сэр Френсис Дрейк.
А еще он научил военных всего мира козырять.
Однажды Дрейк явился на званный прием к Её Величеству. Как адмирала, его сопровождала группа самых блестящих офицеров флота. Моряки шли через весь тронный зал навстречу улыбающейся им Елизавете, которая очень любила этих веселых, кровожадных и галантных храбрецов.
Они всегда приветствовали её на восточный манер, жестом «я ослеплен вашей красотой», то есть, на мгновенье прикрывая сверху правой рукой глаза, и широко отводя её в сторону. В этот же раз сэр Френсис был с повязкой на левом глазу — повредил в недавнем абордажном бою. Так он, шутки ради, поднес руку к здоровому правому глазу. Его офицеры дружно и четко повторили приветствие своего главаря. Королева, любившая добрую шутку, звонко рассмеялась, откозыряла ему в ответ и произнесла: «Салют адмиралу! Салют королевскому флоту!»
Они же ей гаркнули в ответ: «Боже, храни королеву!»

Бестселлер семнадцатого века
Вы знаете, какая книга была в нашей стране самой популярной в середине XVII века?
Библия? Нет! Издавали, конечно, в основном тексты Евангельские, но лучше всего расходились не они.
«Хожжения» за разные там моря? Опять нет!
Книги с изображениями диковинных заморских зверей? И снова нет!
Барабанная дробь… УЛОЖЕНИЕ 1649 года! То есть, свод законов царя Алексея Михайловича. Народ буквально сметал издания, приходилось выпускать новые и новые тиражи. В отдалённые посёлки ехали целые обозы — везли тома «Уложения». И это притом, что цены были совершенно астрономические по тем временам: 10 рублей, кажется.
А секрет прост. Крестьянам так надоел произвол местных чиновников, разных там городовых и «столоначальников», что все хотели разжиться своими законами. Начнёт воевода несправедливо притеснять, — а ты его носом ткнёшь в нужный указ!
И известны случаи, когда воеводы арестовывали обозы с «Уложением» или просто не пускали их ехать дальше, чтоб их подчинённые не узнали, что они, оказывается, не по закону управляют.

Как китайцы римских легионеров победили
В столетии до н. э. союз степных племен хунну, известных в Европе, как гунны, воевал с Китаем. Хунну было трудно выдерживать напор могучей империи. Однажды они обратились за поддержкой к великому царству, лежавшему на Западе, — к Парфии.
А парфяне как раз воевали с Римом, и в их распоряжении находилось немало пленных римлян. И в помощь хунну был прислан отряд, состоявший из военнопленных — легионеров в полном вооружении.
В 36 г. до н. э. произошло событие, похожее на эпизод из ненаучной фантастики: у границ Китая римские легионеры встретились с воинством Хань.
Легионеры пошли в атаку, сомкнув щиты по бокам и над головами, выставив длинные копья, — классической «черепахой». Китайцы, по свидетельству современников, несколько удивились, — такого они еще не видели… Затем чуть отступили и дали место лучникам.
Не потеряв ни единого человека, воины Хань уложили на месте весь римский отряд.
Вот — наглядное свидетельство разницы между европейской и азиатской тактикой…

Смелый пьяница
По легенде, знак, показывающий желание выпить, — щелчок пальцами по горлу — пришел к нам из 1830 года.
В колокольню собора Петропавловской крепости попала молния, повредив фигуру Ангела с крестом на шпиле. Император Николай I приказал найти человека, который смог бы взобраться на 120-метровую высоту и починить Ангела.
Смельчаком оказался кровельщик Петр Тёлушкин. При помощи веревки он на руках вскарабкался на колокольню и смог починить символ города. А в награду попросил бумагу, которая позволит ему бесплатно выпивать в любом заведении.
Увы, вскоре, по пьяному делу, он потерял царскую грамоту. Однако, набрался наглости и потребовал новый документ.
Николай I, вместо бумаги, повелел поставить Петру клеймо на горло. Теперь Тёлушкин, приходя в кабак, щелкал пальцами по царскому знаку и получал водку бесплатно.
Так в народе знак и прижился.

Аракчеевский поросёнок
Не будем слишком подробно разбираться в том, почему император Александр Первый, имея вокруг себя самых блестящих, образованных и одаренных людей России, выбрал своим ближайшим, интимным другом человека, наименее наделенного всеми этими качествами, — графа Алексея Андреевича Аракчеева. Не будем детально анализировать и личность Аракчеева, соединявшего в себе, по мнению многих, физическое уродство, грубость и невежество.
Остановимся лишь на одном общественном «изобретении» графа, которое тот попытался внедрить по всей стране, но довел до совершенства в своем имении Грузино. Это — военные поселения на основе деревень, где крестьяне были превращены в своеобразных «трудовых солдат».
Свидетели описывают линии совершенно одинаковых розовых домиков с одинаковыми красными крылечками, с одинаково подстриженными тощими березками перед фасадом. В поселениях действовали строжайшие правила: о стеклах оконных — «битых отнюдь бы не было, понеже безобразие делают, а с трещинкой дозволяется»; о свиньях — «свиней не держать, потому что животные сии роют землю и, следовательно, беспорядок делают». Все земледельческие работы также производились по артикулу: мужики, остриженные и обритые, под звук барабана, в мундирах, строем выходили пахать и тянули соху по команде капрала.
Аракчеев умиленно писал государю: «Обмундирование детей с шестилетнего возраста, по распоряжению моему, началось в один день, в шесть часов утра, при ротных командирах, в четырех местах вдруг; и продолжалось таким образом, к центру, из одной деревни в другую, причем ни малейших неприятностей не было, кроме некоторых старух, которые плакали.»
Предписывалось в точности, какие петь песни («духовного содержания»), как расставлять мебель в домах, в какие часы открывать и закрывать форточки, мести комнаты, готовить кушанье и садиться за стол. Параграф 25-й правил гласил: «Когда мать рассердится, то отнюдь не должна давать грудей младенцу», параграф 36-й: «Старшина во время хождения по избам осматривает колыбельки и рожки (для кормления)».
Для совершения браков выстраивались две шеренги, одна женихов, другая — невест; опускались в одну шапку билетики с именами парней, в другую — девушек, и вынимались по жребию, пара за парой. На бабу, которая год не рожала, накладывали штраф; штрафовали также за рождение дочери, а не сына.
Император Александр, гостя в Грузине, посещал дома поселений. Когда царь входил в дом, на столе стоял жареный поросенок, но хозяева его не ели. После ухода Александра мальчик забирал поросенка и смотрел: куда теперь пойдет августейший гость. Если Александр с Аракчеевым направлялись к другой избе, мальчик задворками бежал вперед и ставил поросенка на стол.
Однажды хозяева все же успели отъесть поросячье ухо; после этого за домом поросенку спешно пришили ухо от другого жареного «собрата»…

И так — плохо, и так — нехорошо
В 1919 году на Парижской мирной конференции, посвящённой итогам Первой мировой войны, известный пианист и композитор Игнаций Ян Падеревский, тогдашний премьер-министр Польши, заявил:
- Если не будут выполнены все требования поляков, они разъярятся и перебьют всех евреев в стране!
На что Луис Маршал, признанный лидер еврейской общины США, возразил:
- А если все требования поляков будут удовлетворены, то они от радости перепьются, и тем паче перебьют всех евреев.

Господин полицейский
В 1871 году японские власти решили, что в стране необходимо организовать полицию и наняли для этого отставных военных. Но тут произошло то, чего никто не ожидал.
Простые граждане, решив, например, уточнить у полицейского как пройти на ту или иную улицу, становились перед ним на колени и в знак почтения касались земли рукой. А всё дело в том, что полицейскими оказались главным образом самураи, которые были высшей кастой японского общества того времени.
Прошло года три, прежде, чем японские власти поняли, что высокий статус полицейского — это, безусловно, хорошо, но не до такой же степени! Самураев с почестями отправили на пенсию, а на должности полицейских стали нанимать людей попроще.

Ну и изверг ты, Меншиков!
Порой сюжеты анекдотов кажутся совершенно невозможными в реальной жизни. Таким, к примеру, выглядит один из классических анекдотов про Василия Ивановича и Петьку…
В 1710 году Петр I решил выдать свою племянницу Анну Иоанновну за герцога Курляндского Фридриха-Вильгельма. Герцогство Курляндское было в ту пору юридически независимым, и все окрестные более-менее сильные государства (Польша, в первую очередь) стремились наложить на него лапу. Но военным путем захватить его никто не решался, потому что это вызвало бы прямой конфликт с конкурентами. Потому-то Петр I и решил разыграть этот марьяж.
Свадьбу сварганили в Питере, и казалось, все идет как задумано. Но тут в ход событий вмешался самый «эффективный менеджер» эпохи Петра Великого — Александр Меншиков. Он не был в полной мере удовлетворен своей ролью фаворита при царе. Изменчива любовь монарха, да и жизнь его не вечна. Поэтому Меншиков решил, что настало время стать самостоятельным игроком. То есть, он захотел стать герцогом Курляндским. Если бы удалось избавиться от Фридриха-Вильгельма, то герцогиней автоматом становилась Анна Иоанновна, на которой Меншиков бы потом женится. Но как ликвидировать герцога, не возбуждая особого подозрения ни у Европы, ни у гневливого царя Петра (тот Меншикова в приступе ярости самолично убить мог)?
И вот у фаворита созрел план, и он принялся за дело. Под разными предлогами не давая молодым немедленно выехать в Курляндию, Меншиков затаскал герцога по «ассамблеям» (по официальным пьянкам). Герцог вообще-то употреблял по-европейски мало, но фаворит его постепенно в это дело втягивал.
Наконец Меншиков решил, что час настал. Он объявил герцогу, что завтра же тот сможет уезжать в свою Курляндию, ну, а сегодня — отходной банкет. Несчастный герцог, уже измученный возлияниями, облегченно вздохнул: хорошо, что последний.
Затарившись ящиками с бургундским и рейнвейном, Меншиков, несмотря на возражения герцога, поил его весь вечер и всю ночь. (Наверно, так: «А вот рюмочку за царя Петра; а вот бокальчик за дружбу Курляндии и России» и т. п.).
Когда герцог очнулся, он нашел себя в запертой комнате, где не было ни капли вина или воды. Напрасно звал он на помощь — стража была верна Меншикову.
Несколько позже вызванный лейб-лекарь констатировал смерть от «непереносимого болевого шока»…
- Василий Иваныч, беляка взяли, а он молчит.
- Расстрелять гада!
- А может, напоить его, а похмелиться не дать?
- Ну и изверг ты, Петька!