Без пепла сгорают прощальные письма
на траурном ложе дубовых поленьев…
немое отчаянье стало цинизмом
в нетвердых руках, обхвативших колени…
И в первом порыве уйти, отстраниться
от скорбного шепота тлеющих строчек,
танцует огонь, и, листая страницы,
пылает, искрится, трещит, кровоточит
и лижет подол… поднимаясь все выше —
немая, привычная к боли бумага
упрямо молчит и затравленно дышит…
чей росчерк смертельней — пера или шпаги???
коптящий камин на кирпичную кладку
готовит еду для вечерних гаданий,