Каждым вечером, в мгле распластаным,
За клозетом, на куче торб,
Я на спину прокисшим пластырем
Налепляю громадный горб.
Мажу губы помадой алою,
Синей тушью-круги у глаз,
Выползаю на сцену малую,
Начинаю я свой показ.
Я хромаю, кривляюсь, падаю,
Получаю пинок под зад,
За хлопков свою долю малую
Я не так испошляться рад!
Толпы больше не лают спорами,
Ах, как ярко горят глаза!
И швыряются помидорами
Бабы, тощие как коза.
Ах славно, что вам не видиться,
Оболочку мою круша,
Как в предсмертных мученьях
выгнеться
Изувеченая душа!
Как из губ ее напомаженных
Пена с кровью стечет на пол,
На носки сапогов загаженных,
На пропитанный вивом стол.
Вы ликуете, бесталанные
Над уродством своей судьбы,
Как на кладбище урки пьяные,
Те, что мочатся на гробы…
Ну, бегите к огням безумолчным,
К рампе, хохоту и борьбе,
Что б потом, в балагане уличном,
Отражаться в моем горбе!