Алеша безразлично смотрел на бегающую ребятню и не понимал, чем они заняты: крики, шум, кто посильнее, — отнимает, кто слабее, — плачет. И так каждый день. Алеша никак не мог привыкнуть к загадочной жизни ребят Детского дома. Он постоянно задавал себе вопрос: почему я здесь, где мои родители, родные, кто я?
Однажды его мысли подслушала няня, посмеявшись, она почти выкрикнула:
— Кто ты? Да никтошник ты! — И она объяснила Алеше, что отца и матери у него нет: мать, Бог знает, где и с кем, что она своего сына Алешу бросила и определила в Детский дом. А отец? Отец, наверное, и вовсе из воздуха взят. Знает ли сама мать твоего отца?
— А воздух, это что, небо? — допытывался пятилетний неразумный Алеша, — на небушке мой отец?
— Может уж и на небе от такой-то жизни, — разъяренно сказала няня.
— Что же мне теперь делать? — расплакался Алеша. — Где мне свою маму и отца искать?
— Только Бог знает, где их искать, — вздохнула няня и отжала тряпку, чтобы вытереть пол, — проси Бога, он милостив, всем помогает, может и тебя услышит.
И Алеша каждый день утром и вечером стал разговаривать с Богом. Он говорил ему: «Боженька, миленькая, помоги мне мою мамочку найти, ты ее сразу узнаешь, она у меня самая лучшая. А отец мой, наверное, по небу летает, мне так няня сказала. Помоги милая Боженька, я тебя за это всю жизнь любить буду и никогда не забуду».
При Детском доме организовали православную группу: отобрали самых маленьких детей, которых решили воцерковлять. Туда попал и Алеша.
После Воскресной школы повели их первый раз в церковь. Это было большое красивое здание с большими желтыми шарами на крыше, с высокими крестами, а большие колокольчики так красиво играли, что хотелось сразу и петь и плакать. Обо всем этом Алеша будет рассказывать позже. Сейчас же он зашел в церковь и сразу ужаснулся высоким стенам, он поднял свою светлую кучерявую головку, чтобы посмотреть, где же потолок, но увидел там облака, а сквозь них на него смотрели большие светлые глаза.
— Папа, — закричал Алеша, это ты? — В это время солнышко заглянуло в окошко и коснулась своими лучами лика Иисуса. Иисус улыбнулся и ласково подмигнул.
— Папа, папочка, — еще громче закричал малыш, — это мой папа, мой папа нашелся! — Лучи солнца обняли Алешины плечи, и ему стало тепло и радостно на душе. Личико его просияло от великого счастья. Воспитательница побоялась нарушить это общение: Иисуса и малыша. Она замерла и молча, наблюдала за Алешей.
— Папа, — продолжал Алеша, — а где моя мама? Ты ведь знаешь ее? Она у нас самая лучшая!
Луч солнца скользнул по иконе Богородицы. Малыш оторвал взгляд от Иисуса и увидел Богородицу. Она смотрела с иконы, скрестив на груди руки, и грустными глазами смотрела на малыша. Алеша подбежал к иконе.
— Мамочка, это ты, моя милая мамочка! Какая же ты красивая, любимая ты моя, родная, — приговаривал Алеша и гладил икону. — А что у тебя ручки на груди. У тебя сердечко болит? Потому что ты меня искала? Я уже нашелся! Теперь все будет хорошо.
— Пойдем, Алеша, — сказала воспитательница. — Ты теперь часто будешь приходить в церковь, и видеться с мамой Богородицей.
Когда пришли в Детский дом, Алеша сразу подбежал к няне и радостно закричал:
— Ктошник я теперь! Ктошник! Я нашел свою мамочку, она такая красивая, а папа мой точно на небе. Воспитательница сказала, что я теперь каждый день буду ходить к моему папе и моей мамочке.
Няня ничего не ответила маленькому Алеше. Руки ее медленно опустились, губы задрожали, она нагнулась над ведром, а по щекам ее маленькими ручейками стекали слезы и звонко ударялись о пустое дно, словно колокола: бом, бом.