Отрывок из рассказа «АИДА»
они по-разному приходят к нам
…Итак, закурив сигарету — один из лицемерных способов оттянуть неизбежное, — я взглянула в окно и про себя взмолилась: «Ну хоть кого-нибудь пошли, Господи!» И, что называется, допросилась. По дорожке к лечебнице шла женщина с коляской в сопровождении крупного черного дога.
Оставив коляску на газоне перед лечебницей, она вошла. Собака, чуть отстав, последовала за ней. А я успела рассмотреть догиню: крупная, по-видимому молодая, черная, без единой отметины, она стояла чуть сзади хозяйки, пристально и напряженно изучая ее спину, в ожидании хоть какого-нибудь знака. Его не последовало, и собака замерла, не шевелясь, слегка поджав хвост и прижав уши. Она выглядела растерянной, не больной. Кивнув женщине, я спросила:
— Ваша?
— Да. А что? — женщина тоже почему-то чувствовала себя неуверенно.
— Что-то случилось? — спросила я, помогая ей начать разговор.
— Я хочу, чтобы её усыпили, — четко произнесла она. Страшная фраза застыла в пространстве. Собака сжалась, как от удара хлыста, и сильнее поджала хвост. А я, боясь взглянуть в лицо женщины, пристально изучала ее мохеровую с длинным ворсом кофту какого-то мерзкого голубого цвета. Собственно, цвет был ни при чем. Не вызывала симпатии сама особа — крупная, располневшая, самоуверенная.
— Так что? — её тон настаивал на ответе.
— Собака чем-то больна? В чем, собственно, причина такого шага? — еще не веря в происходящее, спросила я.
— Нет, она здорова. Плохо себя ведет по отношению к моему сыну, — казенными сухими фразами отвечала она. — Куда её отвести?
Больше мне нечего было выяснять. Приговор был окончательным. Я молча открыла перед ними дверь служебного помещения.
В конце коридора в лечебнице был предусмотрен отсек с клетками, в которых передерживались животные в ожидании машины из горветотдела… Специальной машины…
Это сторона работы ветлечебниц не особенно афишировалась, её принято обходить молчанием, она пахнет предательством и лицемерием. Но все же существует.
Подобные блоки были в каждой лечебнице, и наша не была исключением. Два раза в неделю жифотных или их трупы увозили на Центральную станцию. Далее происходила сортировка: здоровых увозили в виварии больниц и научно-исследовательских институтов (к счастью, теперь этого нет), а больных и непригодных к опытам — усыпляли. Что уж говорить? Все это было очень и очень печально. И вот я вела по коридору собаку и думала о том, что исходом в данном случае будет смерть, хотя бы потому, что для опытов доги очень велики и потому — непригодны.
Женщина тем временем уже завела собаку в клетку, аккуратно сняла с неё поводок, ошейник, деловито убрала все это в сумочку, висевшую на плече. Я сдерживалась изо всех сил. Больше всего на свете мне хотелось оставить в клетке хотя бы на часок жирное, дебелое тело самой хозяйки. Не взглянув больше на собаку, женщина закрыла клетку и холодно спросила:
— Это, надеюсь, все?
— Нет, — машинально ответила я. — Еще кое-какие формальности в документах. Пойдемте в кабинет.
Подписав необходимые бумаги, она положила на стол родословную собаки и молча поднялась. Почти не надеясь на положительный ответ, я все-таки спросила:
— Вы не будете возражать, если я попытаюсь найти ей других хозяев?
— Это ваши трудности. Делайте все, что хотите, — последовал ответ, и дверь за ней захлопнулась.
Вытащив из пачки еще одну сигарету, я призадумалась, и было о чем. Машина по графику должна прийти завтра утром. И то неплохо, хотя и мало, мало времени. Значит, в запасе только вечер и ночь.
Прочитав собачьи документы, я выяснила, что догине год от роду и зовут её Аида. Входная дверь снова хлопнула, и я замерла: а вдруг она передумала?.. Но это оказалась не она, а Костя Алексеев — собачник по жизни и по убеждениям, а заодно и наш участковый милиционер. Он частенько заходил и по делу, и без дела, просто поболтать. Благо в темах никогда недостатка не было.
— Что-то случилось? На тебе лица нет! — с порога спросил он.
— Удивлюсь, если бы оно осталось, — невесело пошутила я и вкратце рассказала о происшедшем.
— Вот стерва! И носит же таких земля! Погоди-ка, это не та ли в голубом и с коляской? — профессионально быстро сориентировался он.
В ответ я кивнула:
— Понимаешь, надо срочно собаку отсюда вытаскивать. Вот думаю, куда?
— По-моему, проблема одна: не куда, а на чем?
— Это я беру на себя, через час машина будет у входа, — и вышел.
В общем-то, Костя прав. У меня собаки нет, хотя мы с мужем мечтали о щенке-колли, я больше не раздумывала. Не могу сказать, что собака мне понравилась, у меня не было возможности это понять и выяснить, но страшная участь молодой и здоровой псины просто не оставляла выбора. Определенная доля риска было. Мы с мужем собачники, но у нас годовалая дочка, и если верить рассказам бывшей хозяйки Аиды, то могли быть неприятности. Но сама не знаю почему, этой стерве я не верила. Не верила, и все тут!
Времени оставалось немного, и я занялась поисками какой-нибудь веревки, ведь поводок и ошейник ушли вместе с бывшей хозяйкой. Веревка нашлась, и я уже улыбалась, представляя себе, как «эффектно» будет выглядеть огромная собака на огрызке полусгнившего бельевого шнура сомнительной чистоты и прочности.
Так, теперь по плану — муж! Его надобно поставить в известность. Я набрала номер нашего домашнего телефона:
— Привет, а домой я приеду не одна…
— Опять гости, опять не спать до полуночи, начал было брюзжать он, но я перебила.
— Не гости, но спать, может быть, и не придется. Собачку привезу! Подробности потом, — быстро проговорила я и отсоединилась.
Не то чтобы я сомневалась в его реакции, но доля риска все-таки остается, а вдруг его мечта о колли окажется сильнее сочувствия к случившемуся с догиней несчастью, а рисковать мне не хотелось. И уже некогда было! На каком-то десятом чувстве я решила, что лучше сразу поставить перед фактом, плюс элемент недосказанности. Держу пари, что теперь мой муженек больше не думает о том, что я привезу собаку, а о том, какой она породы и что это за собака. Интересно, ошиблась я в расчетах или нет…
… Оставалось пройти еще две инстанции — дочка и муж. Собака охотно зашла в подъезд и затопала рядом со мной по лестнице. Все шло на удивление отлично. Позвонив, мы с Аидой тихо стояли перед дверью квартиры. Как все-таки воспримут собаку мои домашние? Двери распахнулись, и дочка завизжала от восторга, снизу вверх глядя на громадину, еле поместившуюся в коридоре.
Догиня осторожно и растерянно, но любопятством разглядывала девочку. Обе они какое-то время стояли неподвижно, потом собака медленно потянулась к лицу девочки и несмело прошлась языком по детской щечке. Я перевела дыхание: хорошо, что не поверила бывшей хозяйке Аиды.
Муж был более сдержан — оглядев её внушительные размеры, он сказал:
— Это, конечно, не колли, но ведь тоже собака. А кстати, дорогая, на будущее: если «это» — СОБАЧКА, то каких же размеров должна быть «СОБАКА» в твоем понимании?
Я только улыбнулась в ответ. На душе сразу потеплело, а собака тем временем, осторожно обойдя девочку, отправилась осматривать свои новые владения. Делала она это очень аккуратно, все время смущенно оглядываясь на нас. Дочка старалась не отставать от нее, но это у нее плохо получалось: опыт самостоятельного хождения был еще невелик.
— Ну вот, у Юльки появилась подружка!- сказал муж.
— По-моему, она появилась у нас, у всех!- поправила я мужа. И мы занялись изобретением подстилки для нового, так неожиданно появившегося члена семьи. И, как оказалось, напрасно! Ближайшие несколько недель мы ни разу не видели Аиду спящей. Она постоянно сопровождала нас во время любых наших перемещений по квартире. Сначала это было даже забавно, потом я забеспокоилась. Мы с мужем засыпали и просыпались под пристальным и обожающим взглядом огромной собаки, вежливо стоящей у нашей постели. На прогулках не нужен был ни поводок, ни ошейник: Аида, как наша собственная тень, всегда была рядом. Сначала я думала, что собака очень хорошо отдрессирована, но потом поняла, что ошибаюсь. Она очень боялась потеряться и потерять нас, особенно после того ужаса, который она пережила в клетке…