Вахтанговцы играли пьесу «В начале века». Одна из сцен заканчивалась
диалогом: — Господа, поручик Уточкин приземлился! — Сейчас эта новость
всколыхнет города Бордо и Марсель! Однако вместо этого актер,
выбежавший на сцену, прокричал: — Поручик Уточкин… разбился! — Его
партнер озабоченно протянул: — Да… сейчас эта новость всколыхнет
город Мордо и Бордель!
На вахтанговской сцене идет «Антоний и Клеопатра». В роли Цезаря —
Михаил Ульянов.
События на сцене близятся к развязке: вот-вот Цезаря истыкают ножами…
А по закулисью из всех динамиков разносится бодрый голос помрежа:
«Передайте Ульянову: как только умрет, пусть сразу же позвонит домой!»
Сцена дуэли Тибальда и Меркуцио. Как нам стало известно, Тибальд
должен смертельно ранить Меркуцио и сбежать. А истекающему кровью
Меркуцио следует пропеть для Ромео «Чума на оба ваши дома» и умереть.
Во время поединка Меркуцио случайно ломает бутафорский меч Тибальда, и у того в руках остается только эфес. Тогда Тибальд, не придумав ничего
лучшего, отбрасывает обломок меча и душит Меркуцио, как Отелло
Дездемону. Вернее, только пытается придушить, поскольку агонизирующему
Меркуцио ещё нужно пропеть несколько строк т? ?кста и только после
этого упасть. В данном случае — задушенным.
Говорят, на той же сцене некоторое время спустя Отелло пришлось
зарубить мечом Дездемону. Но уже по каким-то другим причинам.
50-е годы. На сцене Театра Советской Армии идет огромнейший по масштабам спектакль, что-то на тему «Освобождение Сталинграда». 200
человек массовки, пушки, танки, все дела.
В финале спектакля главный герой, играл которого, кажется, Андрей
Дмитриевич Попов, изображая смертельно раненого бойца лежит на авансцене и тихим голосом просит: «Дайте мне воды из Волги свободной
испить». По рядам передают каску с водой. Он выпивает, вода
проливается на гимнастерку, падает замертво и — занавес.
В тот вечер был у Попова день рождения.
Друзья-актеры долго готовили ему сюрприз и вот, кому-то пришла идея,
налить ему в каску… бутылку водки. Злая шутка, мягко говоря, но, тем
не менее, налили.
Конец спектакля, Попов просит «дать ему воды из Волги испить», по рукам огромной массовки плывет каска, в кулисах стоят костюмеры,
гримеры, даже «мертвые» немцы приподнимают головы — посмотреть, как он будет пить?
Попов берет каску, глотает, замирает на секунду… и продолжает пить
до конца. Наконец отрывается, возвращает каску стоящему рядом бойцу и говорит: «Еще!».
Вся массовка начинает корчиться от смеха…
Медленно плывет занавес, скрывая это безобразие…
Спектакль театра Сатиры. Ширвиндт играет роль старого повесы, всю ночь
таскавшего взрослого сына своей старой любовницы по злачным местам. В пути они где-то потерялись, Ширвиндт приезжает к нему домой один и и почтенная матрона набрасывается на него со страшными обвинениями.
Заканчиваться монолог должен был словами: «Где мой сын?»
Актриса, от волнения видно, оговариватся, причем громко — «Где мой сыр?»
В зале тишина. Невозмутимый Ширвиндт, с ухмылкой поглядев на нее,
отвечает: «Я его съел!»
Актер Милославский очень любил эффектные сцены и шикарные выходы.
Любимой ролью была роль кардинала Ришелье. Была там сцена, где король
и придворные долго ожидают кардинала, как вдруг докладывают: «Кардинал
Ришелье»! Все замолкают, эффектная пауза и торжественно появляется
Ришелье. Роль слуги, который произносит эти два слова, была поручена
молодому актеру. Милославский его нещадно муштровал, заставляя без
конца повторять реплику: «Кардинал Ришелье»
Бедняга-актер жутко волновался. И вот спектакль… Король и двор
замолкают… Небольшая пауза… И слуга выпаливает: «Радикал Кишелье!»
Милославский в бешенстве выскакивает на сцену и набрасывается на несчастного: «Ришелье! Ришелье! Ришелье! И не радикал, а кардинал!
Кардинал, каналья!»
Зиновий Гердт как-то рассказывал. Была у него соседка, милая и добрая
женщина, но очень уж серьезная, никакого чувства юмора. Однажды
Зиновий Ефимович пытался ей анекдот рассказать, начинающийся словами
«Умер один мужчина…», а она его вопросами засыпала: как его звали,
отчего он умер, долго ли болел, были ли у него дети…
Однажды решил Зиновий Ефимович ее разыграть. Ровно в шесть вечера
звонит ей по телефону и измененным голосом спрашивает: «Простите, а Сан Саныча (допустим) можно к телефону?» — «Нет, вы не туда попали.»
Перезванивает ей ровно через полчаса и задает тот же вопрос другим
голосом. И так каждые полчаса. Другой бы уже послал подальше или
трубку снял, но она женщина интеллигентная, отвечала на все звонки и вежливо говорила, что такого здесь нет.
Развязка должна была быть в полночь. З.Е. звонит ей в очередной раз и говорит: «Здравствуйте, это Сан Саныч. Мне никто не звонил?» Ответ
сразил З.Е. наповал: «Сан Саныч, вы куда пропали? Вас же полгорода
ищет!»
В финальной сцене «Маскарада» молодой актер должен был, сидя за карточным столом, произнести нервно: «Пики козыри», задавая этим тон
всей картине. От волнения он произнес: «Коки пизари», придав сцене
совершенно другой, комический характер.
Знаменитый актер Александринского театра Василий Пантелеймонович
Далматов как-то совершенно запутался на спектакле. Вместо «Подай перо
и чернила» сказал: «Подай перна и черна, тьфу, чернила и пернила, о господи, черно и перно. Да дайте же мне наконец то, чем пишут!»
Гомерический смех в зрительном зале заглушил последнюю реплику актера.
Владимир Спиваков приехал с концертом в какой-то небольшой российский
городок вместе с концертмейстером. Директор Дома культуры недовольно
спрашивает:
«Как, вы только двое приехали?» — «Да, а что?» — «В афише же написано:
Бах, Гендель, Сен-Санс».
Актер забыл слова. Суфлер шипит:
— В графине вы видите мать! В графине вы видите мать!
Актер берет со стола графин и, с удивлением глядя туда:
— Мама, как ты туда попала??!