История эта необычная, почти фантастическая. Но все — правда…
Антон Петрович проживает с внуком Кузей, студентом-медиком, (в паспорте Константин Зиновьевич.) Родители паренька живут на Севере, за сына спокойны — у деда, как за каменной стеной. Антон Петрович — потомственный столяр-плотник, человек крепкого характера и немалого ума. Внук тоже хорош, грызет гранит науки молодыми мозгами, в зачетке все отлично. Очень дед им гордится.
И тут случилась напасть — накануне последнего экзамена второго курса, преподаватель- экзаменатор, подкараулив Кузю в коридоре, шепнул: «домой меня пригласи, посидим, побеседуем»…и выразительно, сладенько улыбнулся. Парень вытаращил глаза от испуга — ориентация препода была всем известна. И хотя Кузя далеко не из трусливых, а тут — драпака дал. «Ой, не сдашь экзамен…» — услышал вслед.
Пришел парень домой чернее тучи. Сидит, в одну точку глядит — вспоминает слухи, мол, «зарезал» этот доцент не одного студента. И дело даже не в его сексуальных претензиях, а в людских качествах: был человеком-шакалом. Если на кого обозлится — выживет из института, загрызет. Хоть студента, хоть коллегу. Быть его врагом — приговор себе подписать. И все ему с рук сходило, мохнатую лапу где-то высоко имеет.
И что теперь делать? Институт бросать?
Тут дед домой пришел с работы, умывается, обливается, фыркает в ванной. Антону Петровичу пошел седьмой десяток, но выглядит значительно моложе.
Работает он в ритуальных услугах — гробы делает. Заработок там хороший, потому как мастер — золотые руки. Гроб своего изготовления называет «конфеткой», не иначе. Пару лет назад смастерил и себе гроб — «никто мне такого не сделает». Притащил домой, расчистил кладовую и поставил там свою «конфетку». Странный дед.
Кроме гробов очень хорошо у Антона Петровича получается фирменный самогон. Сам гонит, сам заправку к нему делает — на травках. Кто пробовал, говорили — за уши не оторвать, так вкусно пьется, но потом вмиг вырубает человека до полного бесчувствия. Часа на три.
Так вот: — глядит дед, а на внуке лица нет. Что случилось, Кузя? — спрашивает.
Кузя молчит, как партизан. Похоже, петлю на шее уже чувствует, аж посинел.
— Говори! — дед кулаком по столу. — Убил кого, зарезал?
— Да ты что, дед, спятил? — отшатнулся внук… — это меня без ножа режут!
— Рассказывай!
А как деду скажешь? Ладно! Была — ни была… и рассказал. Сам испугался, когда глаза деда увидел. А тот вдруг встал и вышел.
Слышит внук как дед в своей комнате туда-сюда ходит, взад-вперед, — о чем-то крепко думает.
— Слышь, Кузя, …ты зови его… завтра, …часикам к пяти, — растягивая слова, медленно произнес дед, подойдя к внуку.
— Ага, чтоб ты его тюкнул здесь, на кухне? — ощетинился Кузя.
— Не горюй! Все будет в лучшем виде. Он тут и экзамен примет, и развлечется, — зло улыбнулся дед — доверься мне.
Особо выбирать было не из чего — либо пан, либо пропал. Кузя решился, послушал деда, привел препода в гости.
Антон Петрович открыл двери, пропустил незнакомца. Смотрит на него — глазам не верит — приличный мужик, в дорогом костюме. При галстуке. Растуды твою в качель!
Гость слегка смутился, но быстро освоился. Прошел на кухню, а там — в графинчике питие, в салатницах — еда, рюмочки, вилочки — все как положено. На двоих. «Извините, я тут внуку поесть приготовил — сам на работу ухожу», — говорит Антон Петрович.
— Угощай гостя, Константин, — весело так: «за встречу», и — в рюмки им наливает. Испробуйте моего, домашнего! Чокнулись, выпили. У гостя прояснение лица наступает и тихий восторг — ай да «напиточек». Вкусненько!
-Так давайте по второй, — говорит радушный хозяин, и быстренько наливает. Гость соглашается, «с удовольствием», говорит.
И как-то быстренько графинчик опустел. Дед второй приносит. Сам не пьет, обслугу изображает. А внук с гостем — уже на «ты», и вилкой в тарелку друг другу тычут. К третьему графину оба упали замертво.
Внука дед оттащил в другую комнату. Затем отправился к Коляну — соседу, тот на заводе компьютеры чинил, спец был классный. И техники всякой дома у него навалом.
— Пошли, Колян, подсобишь. С меня бутылка бимбера, — сказал дед.
— Ты че такой щедрый? Небось, работа пыльная, — балагурил Николай, закрывая двери на ключ.
— Стоп! У тебя фотоаппарат есть? Бери! — Вернулся Коля, взял. Когда пришли к деду, увидел за столом спящего чужака.
-Значится так, вопросов не задавать, делать то, что скажу, — идет? — строго спросил дед. Николай посмотрел на Антона Петровича и понял, что дело здесь нешутейное. У деда лицо было, как у солдата перед атакой.
— Идет, — решился Николай, парень не робкого десятка. Антона Петровича он уважал. — Говори, что делать.
— Ложи этого на пол, — дед брезгливо ткнул пальцем в незнакомца, — И сними с него штаны! — приказал дед.
Штаны сняли, мужчину положили на пол. Человек дрыхнул, как и положено, после «именного бимбера».
— Трусы с него стяни, — ухмыльнулся дед. — А верхнюю часть не трогать. Пиджак, галстук — все остается.
Тут Николка начал ржать. Но трусы с мужика стянул.
-Пошли, — командовал дед.
Открыл кладовую, приказал, показывая на свой собственный гроб — тянем!
Никола открыл рот от изумления. — Ты куда его… он же дышит! Живой, понимаешь,…
— Вот и добре! Тяни!
Притащили гроб, с трудом втиснули туда гостя.
— Фотографируй — приказал дед.
Ошалевший Николай спрашивает: всего фоткать или как?
— Как лежит, так и фоткай! И чтобы низ был выразительный!
Щелк-щелк…Что дальше-то делать?- тихо спрашивает Никола, и вид у него вполне растерянный.
— Ты можешь эту фотку сделать на большом листе бумаги? — спрашивает дед.
— Распечатать — две минуты…
— Бегом, шагом марш, — скомандовал дед, — Жду!
Через полчаса Никола вернулся: цветной портрет в галстуке — отдельно; там, где «выразительный низ» — отдельно. И общий вид сверху — отдельно. Хорошо получилось, доходчиво…
— Ну че, украшаем цветами покойничка?- Николай вошел во вкус, такого прикола еще видеть-слышать не приходилось.
Не-ет, — задумчиво сказал дед, глядя на портрет, — это перебор…
Посмотрел на часы — есть еще два часа в запасе. — Пошли, хлопнем по рюмочке.
Спустя какое-то время, начали будить Кузю. Потрясли, водичкой спрыснули — проснулся.
— Бери зачетку и учебник в руки, — скомандовал дед. — И за мной — на кухню!
-Никола! — к соседу, — бери фотоаппарат, пошли.
Никола с удовольствием помчался на кухню.
Тут с зачеткой и книгами под мышкой явился Кузя. Увидя картину маслом — мертвеца в гробу — бабахнулся мимо табурета. Подняли его, усадили, дали воды попить.
— Дед! Замочил препода! Кому теперь экзамен сдавать буду? — сокрушался Кузя, зажав в кулаке зачетку.
В это время в гробу мертвец заворочался, забормотал.
— Ой, мамочки! — Кузя опять рухнул с табуретки.
— Сидеть! — приказал дед, усаживая внука в изголовье спящего. Кузя едва пришел в себя и неловко уронил на «покойника» толстый том. Студент напоминал раскаявшегося убийцу, который вот-вот заголосит над мертвецом.
— Никола, фоткай! Чтобы оба были на снимке!
Щелк-щелк…Никола ржет, — ой, уписаюсь!
Выскочил в туалет как пуля, хохочет на весь дом.
В гробу началось движение… Сначала мертвец открыл глаза и почмокал. Затем сфокусировал взгляд на окружающих. Потом — на своем портрете, что был установлен перед его очами. Потом увидел, в чем лежит, как и где. Испустил неприличный звук, видать с большого испугу. Трезвел на глазах.
Зачетку он подписал. Сам тащил гроб на место. Затем получил трусы. Затем разок в морду. Выдали штаны. Фотографии оставили как доказательство позора. Затем дали рюмку выпить и попрощались. С той поры этого человека никто не видел в институте.
Вот такая, можно сказать, удивительная история. Слухи о ней дошли до нас быстро — Никола постарался. Да уж… Хохоту было на всю округу. А дед Антон стал местной знаменитостью.