Человек всему стремится придать смысл. Без смысла жить скучно и незачем. Правда, дети про смыслы ещё ничего не знают и поэтому им ещё не скучно бессмысленно радоваться. Но взрослые это исправили — придумали школу. Смысла у детей стало больше, радости — меньше. Но взрослые же не изверги какие. Они спохватились и стали в школу возвращать радость. Но опять же — осмысленную. Старшая дочь пришла из школы с печатью забот на лице:
— Мама, у нас будет конкурс костюмов на уроке русской литературы.
— Шо?
— Надо прийти на урок в костюме героя русской сказки.
— Какой сказки?
— Любой. Нюся будет лисичкой. Из сказки «Волк и Лиса».
— А Люся?
— Тоже Лисичкой. Из сказки «Лиса и Журавль».
— А давай ты будешь лисичкой со скалочкой?
— Уже занято.
— Лисой Патрикеевной?
— Есть.
— Лисой-повитухой?
— Мам, даже в «Колобке» все роли разобрали.
— А в «Репке»?
— Тоже все, кроме репки.
— А жаль, чтобы играть овощ, некорым и костюм не нужен.
— Ты что-то сказала, мам?
— Нет, доченька, я думаю, как неудобно получается, я тебе помочь не могу, я как раз уезжаю.
— Ну ничего, мы с папой что-нибудь придумаем…
Днём позже, звоню дочке по телефону:
— Ну что, что-то придумали вы там с папой и костюмом по литературе?
— Да, мам! Я буду в зелёном сарафане, с кокошником на голове и стрелой во рту.
— Лягушка-царевна что ли?
— Видишь, ты сразу догадалась.
— А где вы возьмёте зелёное платье?
— Пока, мам! Целую!
Возвращаюсь домой:
— Ну как, дочь, кто победил в конкурсе костюмов?
— Победила дружба, мам!
— Ну хоть костюм-то покажи.
— Мам, ты уверена, что хорошо отдохнула с дороги?
— Давай уже, не тяни.
— Только я тебя предупреждаю, кокошник папа делал.
— Не может быть! Сам?
— Не сам. Он весь интернет перелопатил. Потом бегал за мной по дому с рулеткой и страшной железной хренью, в которую голову засовывают и винтом закручивают.
— Штангенциркулем?
— Во-во. С ним. Потом он всю ночь по чертежам что-то выпиливал. А утром я ушла в школу и забыла взять кокошник.
— Какой ужас! И ты без костюма осталась, и папа зря старался!
— Нет, мам. Папа кокошник в школу принес. Как раз к уроку литературы.
Я от такой сознательности в отцовстве благоговейно присела в кресло и запила чай, увлечённо читая интернет. Кто-то подошёл сзади и похлопал меня по плечу. Ожидая увидеть дочь в костюме царевны-лягушки, мать её обернулась и медленно стала лить чай себе мимо рта. Передо мной стояло диво дивное, в зелёном шёлковом вечернем платье в пол. Из декольте платья кокетливо выглядывала украинская народная сорочка, пестрея расшитыми в крестик рукавами. Во рту чудо чудное держало спицу вязальную, адаптированную к нуждам царевичей в период половой охоты — с картонным наконечником в авангарде и пером в самом тылу. Слева и справа от ушей царевны располагалось начало того, что с первого взгляда было опознано мной как наконечник сапёрной лопатки. Оно воинственно вздымалось вверх, заостряясь с той самой кривизной, чтобы вгрызаться в промёрзлый грунт для рытья окопов и использоваться как холодное оружие против немецких танков. Идеально ровный тон цвета хаки довершал впечатление милитаристического предназначения того, что красовалось на голове у потупившей взор девушки с косой.
— Папа назвал это «укокошник», — произнесла девушка скромно.
Урок литературы был сорван — все колобки, лисички и скалочки бились в страшных конвульсиях, а учительница литературы обрыдала папеньке девицы Зизи оба плеча и одну левую грудь. А все это от того, что мужчины — тоже люди. И всему стремятся придать смысл. Даже бессмысленным школьным конкурсам. Вот так-то.