Vulgus
Эта толпа бездыханных душ и жиреющих тел
Хвалит абсурд такой жизни, коей никто не хотел.
Сбивается в гурт, шаблонно обтесывая судьбу.
Отличаться, тем паче, заявлять о таком — табу.
Здесь горизонты упираются в чужое эго, тупое Я.
Бог не покинул лишь только простого пахаря и рыбаря.
В ком гордыня сильна, тот стремится всех прочих кормить с руки,
В ком её нет — возвращается к Богу иль странником за пески.