Свивалась острая осока
Вокруг измазанных сапог.
Гнилые пни с клочками моха
В топь уходили из-под ног.
Огни болотные мерцая,
Его манили впереди,
А он все брел не понимая,
Что там конец его пути.
Из топи, чавкавшей во мраке,
Змеился клочьями туман.
В руке тускнел последний факел,
И в воздухе стоял дурман.
В топь провалившись, бился в ней,
От крика раздирая рот,
Но страх убил его скорей
Трясинной зыбкости болот.