В казарме было светло, тепло и уютно. Лучи весеннего солнца проникали через окна и блестели на всех поверхностях. Расставленные ровными рядами кровати и тубы создавали причудливые геометрические фигуры своей тенью. От света, темно синие армейские одеяла казались голубыми как горные озера. Тишину нарушали только часы, висевшие на стене, четко отчеканивая каждую секунду. Он лежал на кровати, задрав ноги на спинку кровати. Шапка лежала на тумбе слева. Он пошарил в кармане и достал черный глянцевый телефон «раскладушку». Открыв его, он даже не глядя в экран два раза нажал кнопку вызова на затертой клавиатуре. После непродолжительных гудков из трубки донеслось:
— Приветик!
— Привет, Юлечка! — радостно ответил он. Казалось, что весь солнечный свет, который попадал в казарму, отразился в его глазах.
Они были знакомы уже три месяца. Хотя… Знакомы? Все их знакомство заключалось во многочасовых телефонных разговорах и паре фотографий, которыми они обменялись по почте. Но это им не мешало, они страстно признавались друг другу в любви и могли рассказывать о себе друг другу часами на пролет. Ничего важнее, чем звонок ей, для него, солдата срочной службы не было. А для нее, студентки техникума, каждый его звонок, как таблетка счастья. Они писали десятки писем, снова и снова признаваясь в любви, бредя о предстоящей встрече. Странно, но не у нее, не у него, к их возрасту, не было серьёзных отношений, а теперь вот так. Отношения, которые у них не слаживались «вживую», сложились как дважды два по письмам и телефону. Каждый новый день начинался со звонка друг другу. Немыслимым было уйти спать, не позвонив второй половинке. Он вальяжно хвастался своими отношениями с ней сослуживцам, а она трепетно делилась с подругами о нем. Невероятным казалось, что эти люди никогда не виделись в этой жизни, а теперь не могут представить свое существование друг без друга. Казалось, что это какая то «армейская» сказка — они встречались лет пять, а потом он ушел в армию, и она ждет… И с каждым днем все сильнее любит, а он все сильнее скучает. Так и было, вот только без пяти лет отношений, а с тремя месяцами общения, общения на расстоянии пяти сот километров. А потом финал — встреча. Было ощущение, что весь мир ждет эту встречу, еще сильнее, чем они…
— Полкан сказал, в апреле на дембель, так что, совсем скоро… — улыбаясь, он проговорил в трубку.
— Месяц, Костя, месяц! И мы вместе! — звонко ответила Юля.
— А ты не боишься? — робко, задал вопрос солдат. Ему как-то и самому не понравился этот вопрос и он слегка скривился.
— Нет! — четко и уверено ответил почти детский женский голос!
— Я жду, очень, жду! — продолжила она.
— Я никого так не любила, как тебя! Как можно бояться человека, которого любишь??? — спросила она его с укором.
— Ну, я не знаю… — неуверенно ответил боец.
— Мы же… Не виделись… Ни разу… — продолжал невнятно говорить он.
— Ты что! Я каждую ночь тебя во снах вижу! — выпалила она.
— Моя ты Зайка — радостно ответил солдат.
— А ты моя Морковка! — быстро вскрикнула она.
— Ага! Зайка и Морковка! Какая пара! — засмеялся он.
— Дежурный роты на выход! — раздался громкий голос дневального. В казарму ввалился плотный, с мощным брюхом полковник. Весь наряд засуетился, дежурный по роте торопливо докладывал. Полковник с важным и злым взглядом окинул казарму. Солдат, не обращая внимания, продолжал лежать на кровати, болтая ногами на ее спинке и говоря по телефону.
— Это что, еще за чмо? — захлебываясь проорал офицер.
— Пожарник, товарищ полковник! — выдавил из себя сержант, с ехидной ухмылкой глядя на рядового, который валялся на кровати.
— Какой на х*й пожарник! А ну-ка, боец сюда, бегом! — еще громче завопил полковник.
— Зайка, люблю, тебя, я позже позвоню. — почти шепотом проговорил он в трубку и лениво встал с кровати, запихивая телефон в карман штанов. Ремня на нем не было, китель полностью расстегнут, белуха торчала. Он шаркая ногами по полу подошел к полковнику.
— Тьфу, Морква, ты че тут шатаешься — как-то расстроено спросил полковник.
— К наряду готовлюсь, товарищ полковник. — почти зевая, сказал солдат.
— Ты же знаешь, проверки сейчас, а ты… — недовольно рявкнул полковник и махнув рукой пошел к выходу.
Да, за это время, рядовой Морковин, умудрился каким-то необъяснимым образом завоевать авторитет не только у сослуживцев, а и у офицеров. Таких, как он, называли «карась». Мол, также проворно эта рыба «петляет» в мутной речной воде, как и некоторые бойцы, уклоняются от неприятностей армейской службы. Кто-то таким завидовал, особенно каким-то их не гласным привилегиям. Другие ненавидели, в свое время, не сумев проявить себя, а теперь говорили всякие гадости в адрес таких «карасей». Хотя, если бы представилась возможность, то с удовольствием заняли бы их место. Но все есть, как есть. И полковник, который должен был дать, как минимум, пять нарядов вне очереди, этому бойцу, знал, что за ним должок, ведь солдатик отвечал за проверки пожарной безопасности и в парке и в казарме и еще черт знает где. И как-то раз, не уследив, полковник, чуть было не схлопотал выговор, за ненадлежащий уровень противопожарной безопасности в полку, но боец вовремя принес листок проверок и полкан, вписав, свою подпись в этот листок, «избавил» себя от гнева «генералов».
Полковник ушел, и в казарме снова воцарилась тишина. Костя взял листок белоснежной бумаги, конверт и ручку. Плюхнувшись на старый, почти антикварный стул в светлице, принялся ровным аккуратным почерком писать письмо. Каждая буква письма, это часть его самого, его сердца, его души. Закончив, он взял конверт, и заполнил графу «Кому». «Заец Юлия» — появилось на конверте, он убрал руку и как бы оценивая, посмотрел со стороны. Дописав адрес и индекс, он перевернул конверт, лизнул край и заклеил его. А потом, секунду подумав, на свежезаклеенном стыке написал — «Я тебя люблю!».