Он вошел неслышно, как легкий ночной ветерок весенней порой. Постоял немного на месте, потоптался — отвык, наверное, уже ходить по твердой поверхности. Оглядываться смысла не было — он и так помнил все наизусть. Третья половица справа скрипит… Дверь надо попридержать лапой, что бы она не стучала…
Да, конечно, Она была здесь — четырнадатилетняя девчонка, взрослая девушка с детской непосредственной душой. Лежала на кровати поверх одеяла, уткнувшись зареванным лицом в мокрую, отяжелевшую подушку… Изредка всхлипывала, ворочалась и тут же вновь застывала в неподвижности.
Он всё-таки посмотрел по сторонам — вдруг что-то изменилось? Да нет, нет… Письменный стол — под ним так удобно было лежать, чувствуя совсем рядом любимое хозяйское тело. Шкаф напротив, наполовину набитый поводками, ошейниками и собачьими игрушками. Цветы на подоконнике. Круглый половичок под ними. Собачий лежак в углу.
Он обернулся, посмотрел в окно. Где-то далко-далеко солнце лениво начинало протягивать ручки-лучики к погруженному в дремоту ночному небу.
«Время, время… Как мало его осталось… "
Она снова перевернулась, шепнула чье-то имя и вновь погрузилась в свою беспокойную дрему.
Медлить больше было нельзя. Он подскочил к Её кровати, мягко запрыгнул на неё. Скрипнула пружина под утяжелившимся весом. Он положил свою широкую морду ей на грудь — как всегда, когда хотел её утешить. Ласково вытер шершавым языком слезинки. Всё, как тогда.
Она впервые улыбнулась. Пускай и во сне.
А Он остался еще на чуть-чуть, что бы потом уйти… Навсегда.
… Она встала рано, чуть только первые лучики солнца коснулись её сомкнутых век. Скорее по привычке — ведь они с Ним так любили гулять босиком по едва выпавшей росе…
Достала из-под подушки фотографию, изображающую большого рыже-белого пса с с пушистым хвостом, висячими ушами, широкой мордой с черной мочкой носа и характерной маской вокруг больших выразительных глаз, и нежно чмокнула нарисованный нос.
«Ведь ты приходил, да? — её голос вдруг сорвался на капризные, высокие, совершенно детские интонации. — Да?»
А вдалеке, во вновь рождающемся солнце таял до боли знакомый рыже-белый силуэт…
---