Даже если пошлю тебя к чертовой матери и подушкой накрою себя с головой-
Если выбью пинком свору мыслей-предателей- ничего не изменится. Я не с тобой.
Даже если сломаю те чувства бездомные, что неспелым крыжовником вяжут во рту-
Эти сучьи условности серо-бетонные разорвут на ошмётки. Как черти в аду.
Мы с тобой-пациенты всех клиник на свете. Фрейд рыдал бы, в монокль наблюдая наш цирк.
Нас скрутило в спираль. Когда Бог шельму метил- он отмерил нам с гаком. Спасибо, старик…
Можно ёрзать по лицам с улыбкой дебильной или кеды напялить, сменив каблуки.
Можно «здрасте, пожалуйста» с ровною миной. А внутри все крушить или тлеть от тоски.
Мы как горе-пловцы- далеко за буйками. Тянет в омут. Спасеньем- дыханье рот в рот.
Нас за патлы на сушу -с усильем, рывками… Да пошли вы! Мы как-нибудь сами и вброд.

Нам, наверно, зашьют и когда-то залечат шрамы травм этих черепно-мозговых.
А сейчас наплевать. Ты сожмешь мои плечи и укроешь дыханьем.
Одним на двоих.