Я ворую из жизни мгновенья твои,
Те, что, может, совсем для других назначались.
Я по крохам ворую крупицы любви,
Собираю в душе, чтоб другим не достались…

«Нельзя зариться на чужое, нельзя.» — повторяла моя мама, когда я хотела прихватить что-нибудь из песочницы, будучи маленькой девочкой.

…"Нельзя зариться на чужое, Лена, и ничего хорошего из этого не выйдет, потому что, если человек возьмёт чужое, то ему рано или поздно будет очень плохо", - качая как в детстве головой, и приложив руку к подбородку, повторяла моя мама снова и снова, глядя, как я собираюсь на свидание.
Я влюбилась в женатого мужчину. Все оправдания моего поступка, были в одной фразе «Он любит МЕНЯ», …почти как в песне. А та женщина, о которой я знала только по рассказам Олега, была просто стряпуха, уборщица, генная мать его сына, провожающая и встречающая повариха, но только не любимая жена.
Олег мой шеф. Увидев его при трудоустройстве на работу, я поняла, что пропала. Все мои мысли стали о нем и… о нём. Постоянно вспоминала как он посмотрел на меня, и что этот взгляд мог означать. А вдруг нравлюсь ему? Вечером готовилась к следующему дню, перебирая в голове наряды, «что я надену завтра, чтобы ему понравитЬся».

Вот влипла. Зачем мне эта интрижка, переживания, зачем мне этот водевиль? Но по всем законам любовного «затмения», здравый смысл побежден паранойей быть с ним. Разум отдыхает где-то на «задворках» ушей, здравые мысли сквозняком мимо, и ты уже как зомби, только подчиняешься словам, «ну и пусть», «я живу один раз», «я хочу быть с ним ».

Я добилась того, что его взгляд останавливался на мне значительно дольше, а потом был провожающим в след. Он стал приглашать меня всё чаще зайти в кабинет обсудить дела, а между делом сам переводил разговор на легкомысленные темы, заставляя меня улыбаться. Иногда незаметно наши разговоры переходили в милое воркование. Странно было видеть его с «обнажённой» душой. Его помпезный вид не допускал быть самим собой. Я ставила в зачёт его искренность.
Настоящая женщина чувствует мужчину — охотника, и те флюиды, что он источает, что бы заманить «жертву».
Я не старалась сопротивляться, мне все нравилось в нём, ведь истина права «любовь слепа».
Я опустилась в пучину страсти, но познать эту страсть останавливало одно, то, что он был женат.
И когда я предавалась своим мечтам, засыпая, там, в кадре моего воображения титрами бежали слова «нельзя зариться на чужое…». Эта фраза толкала очнуться, но только на время.
В конце концов, он первый пригласил меня посмотреть его дом и что — то консультировать по интерьеру. Конечно, я приняла его правила, предлог побыть в неформальной обстановке.
Радовалась как первокурсница. С его стороны уже есть «наступление по все фронтам» и мне теперь легче оценивать, а с другой стороны, моё сомнение «а правильно ли всё это».
Правду говорят, что бы ответить на вопрос нужно войти в ситуацию.
И я входила, входила робко, оглядывалась, чувствуя, что почва может уйти из-под ног, но шла.
Поездка оказалась «плодотворно насыщенной», в том смысле, что его первый поцелуй был робким, а повторный таким страстным и чувственным, что я чуть не закричала «Даааа».

… Я собираюсь на свидание. Возможно, за этой встречей будут новые встречи, возможно. Мы оба этого хотим. Идём к этому, не задумываясь, семимильными шагами. И только мамины слова, звучащие в ушах как заклинание, превращают меня в воровку.

-Мам, а почему ты не вышла замуж, когда тебя оставил отец? Ты никого не любила?

- Любила и люблю, — вдруг призналась мама, совсем другим голосом, не тихим и спокойным, а каким-то металлически гордым.
-Тогда что мешает? — удивлённая от такого признания и разглядывая по- новому мою тихую маму.
-Я не воровка…
-Оставить все как есть, двух любящих людей прожить с нелюбимыми. Это правильно? Исход ведь один, мам, все несчастны, — я старалась «книжными» истинами установить свою правоту.
-Ты поймёшь меня, но не сейчас, потом,…когда увидишь другую стОрону луны. там тоже есть пятна.
-Мам ну что ты лирикой уходишь от ответа, разве нельзя сказать как есть…
— Все мои ответы ты не поймёшь, потому, как безумен тот, кто влюблен. Иди, я не буду тебя уговаривать остаться, у тебя свои грабли, на которые ты непременно будешь наступать.

Я летела, летела на свидание как вырвавшаяся птица из клетки, трепыхая крылышками, делая попытки летать, но транспорт как всегда застрял в пробке. Опоздание не минуемо превращалось из секунд в минуты. Подходя к кафе, я уже опаздывала на час. Решила войти не заметно, не предупреждая о своём «А вот и я!».
Захожу, раздеваюсь, приближаюсь к столику… как воришка. У него трезвонит телефон музыкой «милая моя, солнышко лесное…». Я остановилась. Что-то жду… Я знаю, что я жду,… жду его ответа на этот, уже догадалась от кого, звонок.

-Да, любимая… Конечно, буду пораньше, вот только разберусь с одним делом. Нет. не трудное, да так текучка. Конечно скучаю. Как Алёшка? …Сына привееет! Ух, молодец ты у меня. Маму слушай, скоро приеду и мы сыграем с тобой. Конечно, я постараюсь быстро. Ну всё пока, поцелуй маму за меня.

Медленно пячусь назад, как будто меня застали во время кражи маленького чужого, хрустального счастья, на котором мои наманикюренные ноготки успели оставить царапины.

Я отдёрнула руку, тянувшуюся к плечу Олега. И бежала прочь от него. Бежала не оглядываясь, не отвечая на трель звонка. Мне стало плохо, плохо от самой себя.

…Больше я не работала в этой компании. Пережила, перетёрлось, переосмыслила. Это не моё.

Кто — то скажет «глупо,…надо жить пока живётся», пусть так,. но «Лена, Лена … нельзя зариться на чужое" — эта фраза гвоздём застряла в моём мозгу, дошла до самого сердца залезла ко мне в печенку и прочего ливера и осела там навсегда, чтобы напомнить и «ударить» по рукам, если мозг снова откажет.