В благословенном восемьдесят шестом, в разгар антиалкогольной компании,
довелось мне случайно оказаться на образцово-показательной
безалкогольной свадьбе. Женились дети каких-то партийных функционеров
средней руки, сами работники горкома комсомола.
Писано про эти профанации немало. И я особо распространяться не буду.
Так, в двух словах.
Свадьбе предшествовала активная рекламная кампания в комсомольско-партийных средствах массовой информации. Само торжество
проходило в лучшем ресторане города. Вела съемки местная студия
телевиденья. Молодых поздравляли лучшие люди города. Тамада — какой-то
заслуженный артист и лауреат чего-то там. Вообщем, все чинно.
А по столам среди гостей и родственников дыханием свежего ветерка среди
унылой обязаловки ходил слушок, что если выйти из ресторана, обогнуть
угол и зайти со служебного входа…
И действительно, в одной из подсобок, отмытой по такому поводу, стояла
пара столов, ломившихся от несметного количества и разнообразия бутылок
с выпивкой. И минимальное количество закуски. Этакий фуршет. Мы и слова-то тогда такого не слыхали. Все свободное пространство подсобки
было уставлено ящиками все с той же выпивкой. Лица робко входящих сюда
впервые гостей заметно светлели и оживлялись при виде натюрморта. В подсобке царила по настоящему непринужденная, демократичная атмосфера.
Однако нельзя сказать, что свадьба постепенно перемещалась из зала в подсобку. Все понимали важность и ответственность мероприятия.
С телевидением любезно попрощались, когда первый гость, не допив и одной
чашки чая, упал лицом в салат. Потом свадьбу покинули почетные гости. И дышать сразу стало значительно легче. И робкий ручеек между залом и подсобкой превратился в полноводную реку. Текущую в обоих направлениях.
А некоторые во главе с гармонистом просто навсегда обосновались в подсобке. Чего ходить-то туда-сюда? Гармонист вообще сказал крамольную
фразу, что трезвость и гармонь — понятия плохо совместимые. И даже не был расстрелян.
Когда начало смеркаться, а молодожены отбыли исполнять ритуал первой
комсомольской брачной ночи, столы из подсобки ресторана просто вытащили
в ближайший сквер и устроили уже настоящую оргию.

В понедельник с утра, на еженедельной планерке у председателя исполкома
города (мэр по нынешнему), начальник милиции, зачитывая сводку
происшествий за неделю, сказал, что в ночь с субботы на воскресенье
медвытрезвитель и обезьянник в дежурке ГУВД были забиты клиентами вдвое
от обычного. Основная масса клиентов, кто еще мог членораздельно
говорить, выдавала себя за гостей и родственников с именитой
безалкогольной свадьбы. Грозя дежурному и всему личному составу милиции
мгновенным увольнением и другими карами. Чем немало повеселила дежурных
ментов. Утром в воскресенье при составлении протоколов выяснилось, что
это действительно так. Молодой человек, оказавшийся впоследствии
свидетелем, вообще выдавал себя за жениха. И требовал компенсации за неиспользованную брачную ночь.
В заключении доклада начальник милиции сказал: «Это была первая
безалкогольная свадьба в городе. Количество клиентов вытрезвителя
подскочило на тридцать процентов по сравнению с обычной субботой. Это
много. И это не считая хулиганства и легких телесных. Я, конечно, пойду
навстречу Александру Ивановичу (кивок в сторону присутствующего здесь же отца невесты) и придержу часть протоколов. Но может нам не стоит так
резко менять традиции? Может для начала ограничиться хотя бы шампанским?»
На что предисполкома в обычной для него манере поинтересовался, что
значит «ограничиться шампанским»? Убрать из свадебного меню шампанское
и оставить только водку? Или наоборот?
Это была первая и последняя безалкогольная свадьба в городе.