Каждый раз, когда она заходит в квартиру, она снимает сапоги и, не снимая пальто, проходит в комнату и включает компьютер. Потом, также не раздеваясь, она подходит ко мне и крепко целует в губы, легонько раздвигая их язычком. Потом уходит, раздевается, идет на кухню.
Я слышу звук открывающейся дверцы холодильника, тихое жужжание телефона и ее шепот: «Я дома, поговорим потом».
Я облизываю губы и чувствую вкус чужой спермы. Она вся пропахла ею. Чужими руками пахнут ее руки, ее одежда пропиталась ароматом чужих духов, ее запах слился с десятками запахов чужих тел.
Проходит ровно пять минут после того, как она зашла домой, и я уже слышу шум льющейся воды. Она беззастенчиво, в открытую, смывает с себя ароматы беспутства. Она знает, что я знаю, и ее это ни капельки не смущает.
Я утыкаюсь в телевизор и отчаянно борюсь с собой — мне хочется взять ее за волосы и бить, бить, бить о дверной косяк, пока не затихнут крики, пока не уйдут в небытие стоны, пока она не замолчит навеки, окровавленная, на полу. У меня сжимаются кулаки и встает член. Непроизвольно. Я хочу ее — этот апологет разврата, эту странную женщину, на которой меня угораздило жениться три года назад.
Она говорила мне, что не хочет частого секса — мол, чтобы не надоедало, о да, конечно, обладая таким разнообразием мужчин как на подбор, она явно не хочет довольствоваться одним членом в своем влагалище. Ей нужно много, разных, всяких, она не видит лиц, она видит лишь область ниже пояса.
Я знаю это, я следил за ней много раз. Я сидел в машине за углом и смотрел, как она входит в чужой подъезд. Я переодевался и смотрел, как она флиртует с высоким брюнетом в кафе — легкое поглаживание руки, томный взгляд, изящный поворот головы — и вот, незаметно, он расплачивается и по-свойски берет ее под руку и уводит. Я гулял с собакой в парке и видел ее, вдалеке, между деревьями, прислонившейся к стволу разросшегося клена с задранной юбкой. Я приходил домой после смены и чувствовал разливавшийся в воздухе квартиры запах секса. Но ничего не говорил.
Не говорил. До тех пор, пока не увидел ее фотографии, во всей красе ее шикарного тела, в ЖЖ своего же френда. Он не знал о том, что мы женаты — для него она была очередной смазливой шлюхой, пополнившей его коллекцию. У меня снова непроизвольно сжались кулаки.
Она вышла из ванной и подошла ко мне. От нее пахло персиковым гелем для душа и кремом с ростками пшеницы. Она порывисто обняла меня и сказала, что беременна, и очень этому рада.
Кулаки снова сжались в неутомимом желании задушить ее.
Я улыбнулся и сказал:
«Тебе очень пойдет розовый комбинезон, любимая».