Трагедия войны. Юрий Озеров против Никиты Михалкова

Гениальность режиссера, снимающего большое полотно о великом и трагическом событии в истории своей Родины, определяется не парадностью портретов полководцев, не количеством спецэффектов, а мелочами, которые должны достучаться до самого сердца зрителя.

Никита Михалков. «Предстояние». Умирающий молоденький обожженный танкист просит санитарку: «Покажи сиськи». Дочь Михалкова раздевается. Боец умирает, визуально познав на прощание структуру женского тела.

Что хотел сказать Михалков, ведомо только ему. Можно предположить, что имелось ввиду — как страшна война, на которой гибнут мальчишки, которые еще ничего в жизни не видели.

Но не может покинуть ощущение какой-то непреходящей пошлости, неестественности, натянутости всего происходящего. Я уж не говорю о том, что страдающему от диких болей искалеченному, погибающему человеку как-то не до половых инстинктов.

В общем, ждали «Мону Лизу», а на нам показали слово из трех букв в рамочке.

И эпопея «Освобождение» Юрия Озерова. Всеми эстетами, критиками и ценителями «истинной правды о войне» оплеванная за парадность и неправдивость.

Между прочим, Озеров сам участник той войны, в отличие от Михалкова.

И вот сцена штурма Берлина. Атакующие советские войска, преследуя противника, врываются на территорию зоопарка. Командир танка отдает приказы, он весь в горячке боя, и вдруг… Все меняется… Парень увидел зоопарк… Животных… И восхищенно говорит своему экипажу: «Зоопарк, ребята! Настоящий зоопарк!»

И в его глазах светится счастье. И мы видим, что это еще совсем пацан, который в своей жизни ничего не успел, и зоопарк он видел только на картинках. И тут, посреди боя, откуда не возьмись, это чудо…

Мальчишка-танкист выпадает из реальности войны на мгновенье… Он открывает крышку люка, чтобы лучше рассмотреть невиданных зверей… Так мы все, в своей мирной жизни порой замираем на секунду, заметив, что-то необычное и удивительное…

Но это война. И в эту секунду немецкий пулеметчик срезает восхищенного зоопарком паренька… Кровь заливает лицо… И он сползает внутрь люка, а в его гаснущем взгляде еще светится последнее в жизни восхищение…

Мальчишка, ставший командиром танка, еще ничего не видевший в жизни, нелепо гибнет на самом пороге Победы…

Нет ни сисек, ни пошлости, но от этой сцены мороз продирает по коже…

По сути два рассказа об одном и том же, но какая огромная разница…

А дело не в спецэффектах или идеологии, а в том, что внутри режиссера.