…Ну что, согласен — секс на посошок?
А то — взаймы. отдашь, когда захочешь…
да хватит — хорошо, нехорошо…
последний сладкий лакомый кусочек
последний раз… а там — гори огнём,
вернёмся невредимыми из плена…
боль захрустит разбитым хрусталём —
случайность не считается изменой,
и о любви — ни слова, ни глотка…
пустых речей сейчас не стерпит глотка.
а жизнь опять валяет дурака —
не мачеха — чужая злая тётка…
бесплотность дней, бесчинство перспектив —
за две недели высохшие скулы…
наверно, я должна сказать:
«прости за то, что я тебя не обманула,
за то, что рву и позволяю рвать
по тёплому, поджившему, родному…»,
рождённые отчаяньем слова
меня толкнут к кому-нибудь другому…
и будет всё, как сто шагов назад —
удобно, невтерпёж, суицидально…
заложники предательства — глаза,
заложники обязанностей — спальни…
давай, родной, нам нечего терять…
подумаешь — постель, велико дело.
ни слова о любви не говоря,
друг с другом попрощаемся умело,
да так, чтоб жарко стало небесам —
не дети ж, не святоши, не монахи…
в записке можно будет написать:
«проклятая любовь, иди ты на хер.
пошла, пошла… вали отсюда вон —
ты не нужна ни мне, ни одиссею…»,
пускай узнает, сука, каково,
когда тебя из плена гонят в шею…
…я отвлеклась — ну что, мой милый, — deal?
поможешь эпитафию закончить?
ведь дальше — я одна и ты один —
в кругу уже ненужных многоточий…
друг другу отдадим последний долг,
не комильфо расстаться по-английски…
привычных поцелуев промедол
плюс наш с тобой любимый тёмный виски —
и будет нам заплакать недосуг,
и будут ни к чему слова и просьбы…
«пособие для очень грустных сук»
поможет мне тебя сегодня бросить.