Жил — был на свете мальчик Клаус. С детства он был очень упрям, даже когда еще не мог говорить, уже тогда ничто — ни побои, ни увещевания — не могло заставить его отказаться от намеченных целей. Его так и звали «Упрямец — Клаус». Укоряли его за это и родители и друзья и даже приходской священник в воскресных проповедях неоднократно призывал его отречься от ослиного упрямства.
Тем временем по Европе, делая огромные, смертоносные шаги, двигалась Чума. Слухи о ней достигли и маленькой немецкой деревушки, где жил упрямец Клаус. Однажды вечером уважаемые жители деревни сидели в гостях у священника и с ужасом слушали рассказы о том, как полностью пустеют огромные города, куда приходит Дева-Чума.
— В одном городе — мрачным голосом рассказывал священник — который Чума взяла в осаду, жители решили не выходить на улицу, если же кто-то по неосторожности открывал дверь или окно, то тут же в дом залетал красный шарф и вся семья вскоре умирала в мучениях. Тогда все затаились в своих домах. Но Чума тоже была терпелива и тихо ждала, когда кто-нибудь не выдержит и откроет ей вход. И вот один рыцарь, набравшись мужества, высек на своем мече «Иисус, Мария» и открыл дверь. Тотчас в дверном проеме показалась женская рука с красным платком, рыцарь рубанул по этой руке священным мечом и она исчезла. И рыцарь, и его семья вскоре умерли, но раненая Чума, испугавшись, покинула город.
— Дурак этот ваш рыцарь — авторитетно заявил Клаус — надо было сидеть всем дома и Чуме надоело бы ждать, и она сама бы ушла.
На него все зашикали, а потом начали спорить о том, кто Чума — Дева или Старик в черном одеянии. Казалось, обсуждали какую-то сказку, которая никогда не станет реальностью для их деревушки. Но…
Через неделю с полей сражений, из-под французского города Кале, вернулся их односельчанин, наемник Губерт. Он был ранен, но загружен трофеями и доволен собой. Жене он привез французские платья, односельчанам разные безделушки, всех собрал у себя дома и угощал. А через день занемог. У него дико болела голова, был жар, он лежал и тяжело, прерывисто дышал. Лицо его потемнело, под глазами появились черные круги. А на следующее утро он выскочил на улицу, в чем мать родила и с мечом. Тело его было покрыто черными пятнами и бубонами, он что-то кричал, ежеминутно кашляя и сплевывая кровь, и пытался рубить невидимых врагов вокруг себя, бешено вращая налитыми кровью глазами. Потом упал, его занесли в дом, а к вечеру уже отпевали.
В деревню пришла Чума.
— Надо всем запереться в домах — сказал Клаус — и не выходить, пока Чума не пройдет мимо.
Но вся деревня уже собиралась на общий сход, решали что делать, как противостоять несчастью. Тогда упрямец Клаус решил, что сам реализует свой план, он заперся в старом сарае, который стоял на отшибе. Сарай был каменный, сухой, там не было ни крыс, ни блох и одно единственное оконце, которое тоже запиралось. Отец махнул на строптивого сына рукой и только велел матери отнести ему воды и провизии.
Так Клаус начал свою личную войну против Чумы, он упрямо сидел в своем сарае, иногда выглядывая на улицу и наблюдая происходящее в деревне. Первые дни к нему приходила мать и приносила горячей еды, потом перестала, потом он увидел, как ее тело вынесли из дома и положили в гроб, который тут же заколотили. Клаус заплакал, но прощаться не вышел, потому что был упрямый. Потом он видел, как плачущий отец на руках выносил его мертвую сестренку Анну и брата Генриха. Уже без всяких гробов их сбросили в общую яму на краю деревни и сожгли вместе с остальными умершими. Потом отец перестал выходить из дома, а еще два дня в деревне появились люди в черном, в страшных птичьих масках, перчатках и с палками в руках — «чумные доктора», они ходили, отыскивали живых и пытались им помочь. Но когда один из них умер прямо на улице, то и они уехали. Над деревней стоял жуткий чумной смрад, живых мальчик через свое окошко, больше не видел.
Однажды ночью в дверь сарая постучали.
— Клаус, Клаус, глупый Клаус открой мне дверь — произнес мелодичный женский голос.
— Ты кто? — спросил мальчик.
— Я — Дева-Чума, ты остался один и умрешь с голоду, открывай — сказала она, заливаясь звонким смехом.
— Нет — отрезал Клаус.
— Я подарю тебе жизнь, просто доведи меня до соседней деревни и ты свободен — нашептывал чарующий голосок.
— Нет, уходи — еще раз сказал Клаус и больше с Чумой решил не разговаривать.
Она стучала в двери, уговаривала, угрожала, сыпала проклятьями, но уставший упрямец уже уснул и не слышал ее.
Прошла неделя, мальчику уже нечего было есть, благо прошел дождь и он мог пить собранную дождевую воду. И наконец, когда силы уже покидали его, разразился гром, засверкали молнии, и одна из них ударила в дом священника, который запылал. Через час полыхала уже вся деревня. Сарай, который стоял на отшибе, огонь пощадил, но Клаус чуть не задохнулся от дыма и пепла. Ночью он смотрел на жуткую картину пожара, и ему показалось, что он увидел женский силуэт, удаляющийся от деревни.
— Ушла — подумал упрямец.
После того как деревня выгорела дотла, пошел ливень и очистил воздух от гари и пепла. Клаус вышел из своего убежища, еле стоя на ногах. Он вдыхал чистый воздух и щурился на солнце.
— Я победил — думал он.
В это время к поселку подъезжал отряд, который отправил ландграф для зачистки пораженных Чумой селений.
— Стоп! — скомандовал капитан — здесь чумная деревня, говорят, все погибли.
— Нет, вон кто-то ходит — отвечал ему помощник, указывая на Клауса.
— Чумной. Нельзя к нему близко подходить, знаете, какие они бывают бешенные. Арбалетчик, избавься от него!
Выполняя приказ, арбалетчик прицелился и попал упрямцу точно в сердце. Клаус сделал еще два шага и упал, глядя голубыми глазами в чистое, солнечное небо. Его оттащили в общую яму, где уже была вся его семья и там сожгли. Потому что для каждого упрямца у Судьбы есть свои запасные варианты.