О разнице в развитии общества в Украине и Германии
Письмо подруги. Из Германии. Вернее, отрывок. Пунктуация, орфография и остальные нехитрые обороты автора сохранены без изменения. Далее от лица
автора.
Иду, значит, шоппингую, смотрю: на обочине ёжик лежит. Не клубочком, а навзничь, лапками кверху. И мордочка вся в кровище: машиной, наверное,
сбило. Тут в пригородах кого только не давят! Ежи, лисы, змеи… иногда
даже косули попадаются. Мне чего-то жалко его стало: завернула в газету,
принесла домой. Звоню Гельмуту, спрашиваю, что делать? Он мне: отнеси в больницу, там ветеринарное отделение есть. Ладно, несу.
Зашла в кабинет. Встречает какой-то Айболит перекачанный: за два метра
ростом, из халата две простыни сшить можно. «Вас ист лось? — спрашивает.
Вот
уж, думаю, точно: лось. И прикинь: забыла, как по-немецки «еж». Потом
уже в словаре посмотрела. Ну, сую ему бедолагу: мол, такое шайсе приключилось,
кранкен животина, лечи, давай. Назвался лосем -люби ёжиков…
Так он по жизни Айболит оказался: рожа перекосилась, чуть не плачет.
«Бедауэрнс-верт, — причитает, — тир!». Бедняжка, стало быть. Тампонами
протёр, чуть ли не облизал и укол засандалил. Блин, думаю, мало ёжику
своих
иголок. И понёс в операционную. Подождите, говорит, около часа.
Ну, уходить как-то стремно — жду. Часа
через полтора выползает этот лось. Табло скорбное, как будто у меня тут
родственник загибается. И вещает: мол, как хорошо, что вы вовремя
принесли
бедное существо. Травма-де, очень тяжёлая: жить будет, но инвалидом
останется. Сейчас, либе фройляйн, его забирать и даже навещать нельзя:
ломняк после наркоза.
Я от такой заботы тихо охреневаю. А тут начинается полный ам энде.
Айболит
продолжает: «Пару дней пациенту (nota bene: ёжику!) придётся полежать в отделении реанимации (для ёжиков), а потом сможете его забирать».
У меня, наверное, на лице было написано: «На хрена мне дома
ёжик-инвалид?!».
Он спохватывается: «Но, может быть, это для вас обременительно и чересчур
ответственно (е-мое!!!). Тогда вы можете оформить животное в приют.
Если
же все-таки вы решите приютить его, понадобятся некоторые
формальности…»
Понимаю, что ржать нельзя: немец грустный, как на похоронах фюрера. Гашу
лыбу и спрашиваю: «Какие формальности?». «Договор об опеке (над ёжиком),
-отвечает, а также характеристику из магистрата». Я уже еле сдерживаюсь,
чтобы не закатиться. «Характеристику на животное?», — спрашиваю. Этот
зоофил на полном серьёзе отвечает: «Нет, характеристика в отношении
вашей
семьи, фройляйн. В документе должны содержаться
сведения о том, не обвинялись ли вы или члены вашей семье в насилии над
животными (изо всех сил гоню из головы образ Гельмута, грубо
сожительствующего с ёжиком!!!). Кроме того, магистрат должен
подтвердить,
имеете ли вы материальные и жилищные условия достаточные для опеки над
животным (не слишком ли мы бедны для ёжика, с. ка!!!)". У меня, блин,
ещё
сил хватило сказать: мол, я посоветуюсь с близкими, прежде чем пойти на такой ответственный шаг, как усыновление ёжика. И спрашиваю: сколько я должна за операцию?
Ответ меня додавил. «О, нет, -говорит, -вы ничего не должны. У нас
действует федеральная программа по спасению животных, пострадавших от людей». И дальше
-зацени: «Наоборот, вы получите премию в сумме ста евро за своевременное
обращение к нам. Вам отправят деньги почтовым переводом (…восемь,
девять-аут!!!). Мы благодарны за вашу доброту. Данке шен, гутхерциг фройляйн,
ауфвидерзейн!»
В общем, домой шла в полном угаре, смеяться уже сил не было. А потом чего-то грустно стало: вспомнила нашу больничку, когда тётка лежала
после инфаркта.
Как еду таскала три раза в день, белье, посуду; умоляла, чтобы осмотрели
и хоть зелёнкой помазали.
В итоге родилась такая аксима: «Лучше быть
ёжиком в Германии, чем человеком в Украине».
Автор: MaxJagger